ДЯДЯ МИША

Давным-давно, под самый Новый Год, я – питерский студент, ехал к мамочке во Львов.
Наше купе всю дорогу лихорадило, то проводник набирал роту зайцев и устанавливал рекорды вместительности, для книги Гиннеса, а то, я ехал совсем один.
По своей крайней халатности и студенческому легкомыслию, припасы свои я давно подъел, а идти в вагон-ресторан не решался. Нельзя было покидать сумки, ведь они могли обидеться и сменить хозяина.
Итак, из еды, в моем полном распоряжении имелась только большая сетка с лимонами. Вот я их и курочил, пытаясь представить апельсинами, но Станиславский, бы, глядя на мою кислую рожу…

А у проводника, даже стакана для кипятка не было, не то что сахару.

На остановке, в купе вошел огромный улыбчивый дед. Если бы к тому времени не умер актер Борис Андреев, я бы подумал, что это он. Ну просто - вылитый, даже голос тот же.
Дед с порога протянул мне тяжелую лапищу и сказал:
- Добрый вечер, с наступающим, я – дядя Миша.

Из вещей у дяди Миши был только один красный чемоданчик в легкомысленную клеточку.
Дед переоделся, в спортивный костюм старинного образца, как у первого отряда космонавтов, вынул газетку и стал читать.

Так мы прожили еще полчаса.

Лимоны изнутри прожигали мою голодную оболочку и я спросил с кислой миной:
- Дядя Миша, а у Вас случайно не будет кружки - кипятку набрать? Хотите лимон?

Дед оторвался от газеты, вгляделся в свое отражение в темном окне и сказал:
- Лимоны не люблю, а кружка найдется, но сначала мы с тобой хорошенько поужинаем. Скажи-ка мне, как ленинградские студенты относятся к горячему борщу на сале, вареникам с картошкой со шкварками и самогонке?

Кислые складки на моем лице от неожиданности распрямились и я быстро ответил:
- Студенты не против, а то у меня с утра лимонная диета.

Дядя Миша довольно хихикнул, открыл чемоданчик и достал из него пару ложек, нож и две пластмассовые миски.
Когда все это он разложил на столе, до меня наконец дошло – «...ах обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…» Какой нахрен горячий борщ!? Какие вареники?! Я ведь видел дно у дедового чемоданчика. Там ведь всего пара свитеров, тапки, станок для бритья и никакого намека на еду, а тем более, запаха борща.
Дед пошутил – это было ясно, но для чего затягивать несмешную и глупую шутку долгой сервировкой стола?

Внезапно, дядя Миша резко отодвинул меня в сторону, защелкнул дверь в купе, сбросил тапки, забрался на стол с коленями, достал из кармана железнодорожный ключ и рывком открыл ссохшееся окно.

И так было совсем не жарко, а тут стало совсем уж хреново. В купе вихрем ворвались белые мухи.

До меня дошло, что дядя Миша - полный неадекват и тут уж, не то что борща ждать нечего, тут хотя бы нож суметь проконтролировать, а еще лучше, договорится с проводником и потихому свалить от «Бориса Андреева»

И вдруг произошло то, от чего я как маленький мальчик поверил в новогоднее чудо.

Каждый из нас, неоднократно видел человека переодетого в деда мороза, но никто кроме меня, не видел деда мороза переодетого в человека.
Так, уже будучи здоровым лбом, я по-настоящему уверовал в существование Деда Мороза. 

Дядя Миша им и оказался, хоть и без шубы, да к тому же гладко выбритым.

Но это я забежал немного вперед, а пока, нижняя часть странного старика, все так же находилась в купе, а верхняя, выше пояса, торчала на морозе и покрякивала.

Дед внезапно громко ойкнул и разразился веселым басовитым матом.

В руке Деда Мороза, волшебным образом, оказалась перевернутая, стариковская палочка, на крюке которой висела тяжеленькая брезентовая сумка. Дядя Миша бережно втянул в купе всю эту конструкцию и закрыл окно.
В сумке были горячие (!) вареники с картошкой, литровая банка горячего (!) борща и много еще разных вкусностей.

Дед уже успел разлить по мискам борщ, нарезать домашней колбасы, а я все еще не мог прийти в себя и даже попытаться закрыть рот…

Дед Мороз глядя на меня заржал громким басом и сказал:
- Что, студент, озадачен? Давай ешь, а то остынет.

Оказалось, что дядя Миша живет не в Лапландии, а на краю маленького городка, в пятиэтажке и чтобы ему сесть на поезд, нужно оттуда два часа добираться до ближайшего вокзала на автобусе.
А в районе этого Богом забытого городка, какой-то опасный железнодорожный участок, плюс рельсы делают крутой поворот, так что все проходящие поезда, даже самые скорые, сбавляют ход до пятнадцати километров в час. Вот в том месте и поджидает деда, его дочь с сумкой на крюке перевернутой палки. Дед высовывается, хватает и вуаля…
В результате он не таскается с тяжелой продуктовой сумкой и через три часа после выхода из дома имеет горячий домашний ужин.

Когда мы наелись, как два барабана, дядя Миша закурил ароматную трубку и добил меня еще одной шикарной историей из своей железнодорожной жизни:

- Много лет назад, я с женой и дочкой ехал на воды в Закарпатье и в тот же вечер нашу квартиру грабанули. Своих дружков навел соседский сын, он знал, что мы все уехали на месяц.

Воров было трое, они не спеша паковали наше добро в большие сумки, бояться им было абсолютно нечего. Вдруг с грохотом открылась входная дверь и в квартиру ворвался я, злющий и в одних трусах. Ни майки на мне, ни ботинок, а на улице около нуля. У всех у них рты пооткрывались, как вот у тебя, когда я ужин из-за окошка доставал.

Мало того, тут еще за мной вбежали два запыханных милиционера и с ними железнодорожник до кучи.
Мои воры совсем скисли. Ужасно смешно было на них смотреть.

А как все получилось?
Мы тогда уже ложились спать в своем купе. Я в одних трусах влез на верхнюю полку, вдруг, случайно глянул на наш дом и… едритвоюмать… заметил свет в окне.
Вскочил в чем был, побежал в тамбур и дернул стоп кран.
Выпрыгнул из поезда и полетел к дому, а милиция и проводник за мной вдогонку со свистками. Это надо было видеть.

Воров наших посадили тогда, а соседского сына, они за собой утянули…

Глава 9-я: Время Че

- Рррота, пад-ём! – радостно гаркнул лейтенант Пруф и хитро прищурился.

- Ох ты ж ёкарный бабай! – проворчала бабЗина и с кряхтением начала подниматься на построение.

- Ат-ставить! – ласково сказал лейтенант и пояснил: - Учебная тревога.

БабЗина, как и положено бывалому и опытному солдату не стала размениваться на пустые эмоции, а просто сказала краткое, но очень емкое слово, уселась обратно у стеночки и снова задремала.

- Молодец, товарищ фея Парка! – похвалил Пруф, - в норматив уложилась, - Теперь ты, - и лейтенант поворотился к зависшему между потолком и полом Аруд Акшаму.

- Что ты должен делать по команде «Рота подъем»?

- Жужжать где жужжал и не рыпаться! – бодро отрапортовало Существо, изо всех сил стараясь жужжать по стойке «смирно»

- Праааииильно, - согласился лейтенант, - А ты? Куда ты рыпнулся? М?

- Я? Я только лишь… От избытка чувств, служебного рвения и желания…

- Получить в дыню, - закончил за него лейтенант, - Запомни, жу-жулелица, в закрытых помещениях безмозглые, плохо сбалансированные, осуществляющие сброс нечистот в любых, кроме специально отведенных для этих целей местах, вечно-жужжащие объекты, вроде тебя, перемещаются в строгом соответствии с техникой безопасности, а именно: Путем взятия объекта за хобот и применив технику удержания оного переместить объект… в надлежащее… строго отведенное… ему… объекту… для этого… хррр… место… осусис… осущис… стляя… хррр…

Тут доблестный лейтенант уронил голову на грудь и тоже сладко уснул.

Аруд Акшам еще некоторое время безмолвно жужжал, застыв в напряженном внимании и тщетных потугах понять хоть что-то, но осознав, что продолжения не будет, принялся развлекать себя произвольными поворотами многочисленных фасечтатых глаз на длинных стебельках и сам себе подмигивать.

Лейтенанту же снился сон. Снилось ему, будто он, лейтенант, читает книгу о самом себе. Начиналась она так:

… Имя прославленного лейтенанта Пруфа я услышал несколько позднее, когда слава о нем самом и его подвигах уже вовсю ходила в просторах Отраженной Реальности. Детские годы ле6йтенанта… так, ну, это мы, пожалуй, опустим… так… ага, вот.

В мир Сбычи Мечт и Чаяний Важного, Но Не Очень лейтенант Пруф прибыл из таинственных и бескрайних хлябий Запредельного Беспределья на утлом, обшарпанном суденышке, носящим гордое имя « Посудина»
Его нога наконец-то коснулась твердой почвы Беспочвенных Надежд, Сокровенных Хотений и Подавленных Комплексов, когда вдруг…

Бум!

- Рота, подъёооом!

Пруф даже не помнил, как оказался на ногах. Впрочем, он тут же об этом пожалел. Он чувствовал себя как человек… Словом так, как чувствуют себя все люди, накануне перебравшие бурбона, причем прямо из горлышка. Вдобавок залпом и не обременяя себя такими мелочами, как закуска и прочие пережитки буржуазии.

- Уй, блииин! – простонал отважный лейтенант.

- Что, головка бо-бо? – не без ехидства осведомилась бабЗина.

Пруф с отвращением взглянул в зеркало. Что ж, делать нечего, придется отразиться с опухшей рожей, всклокоченными волосами и… О черт! Расстегнутой ширинкой. Пруф стремительно произвел необходимые поправки в туалете. Все-таки дама рядом.

За всеми этими переживаниями он чуть было не забыл, что чего-то здесь не хватает. Ах ты ж!.. Никогда, НИ-КОГ-ДА, ни единой капли спиртного на задании! И вне задания.

- Аруд! Эй, Аруд! – позвал стойкий лейтенант, протягивая руку туда, где должен был находиться хобот. Рука нащупала пустготу.

- Тут это, такое дело, - смущенно кашлянула бабЗина, - Я тебя и так будила, и эдак. И пихала тебя и толкала, ты матюкнешься, перевернешься на другой бок и снова дрыхнешь, как ни в чем не бывало. Ну, я и гаркнула. А этот от неожиданности да спросонья как прыснул в сторону, аки лебедь вспугнутая… Вот, на третий круг уж идет.

Тут только Пруф обратил внимание на глухие и частые, как сердцебиение хомячка звуки вроде бум-бум-бум. А он то грешным делом подумал, что это у него в голове после вчерашнего.

Звуки становились все громче и если две секунды назад они слышались где-то далеко справа, то теперь довольно отчетливо доносились откуда-то из-за спины.

Бум-бум-бум-бумбумбум аааАААааа!!!...

Мимо, смазанной молнией, стремительный, как болид Формулы -1, пронесся Аруд Акшам, сочно бумкнул на прощание и исчез за поворотом. Звуки стали удаляться. А через секунду резкий порыв теплого и пахнущего чем-то знакомым ветра едва не загасил трепетавшую возле зеркала свечу.

- Ах ты ж!... – Пруф прыгнул вперед, не смотря на вспышку боли в трещащей голове, и загородил дрожащий огонек своей мужественной дланью.

- Зато ты подскочил сразу! – оправдывалась бабулька, - Вот что значит выучка! А то так и проспал бы все.

Пруфа внезапно пробил холодный пот при мысли о том, что могло бы случиться, не рявкни бабЗина ему прямо в ухо. Он почувствовал в ногах внезапную слабость, ужас и облегчение одновременно.

- Бабуль, - сглотнул сухим горлом отважный лейтенант, - Ты ж, получается, мне жизнь спасла.

- Да что уж там, спасла, - скромно махнула рукой бабЗина, - Столько я их наспасалась то, и не счесть. Зимой, бывает, зайдет такой в Храм, от метели с ветром укрыться, опрокинет чекушку как водится, да и сомлеет у стеночки. А в Храме отопления то нет. И холод точно такой же, как и на улице. Ветра нет, вот и кажется, что теплее. Зайду, бывает, порядок проверить, ага, так и есть, дрыхнет голубчик. А за окном ночь январская да морозище за тридцать. Ну, хватаешь его, родимого, трясешь, уши растираешь. Иных до Котаклизьмы провожать приходится. Там, обычно, трезвеют все. А иных то и не добудишься. Приходится его, горемычного, к себе в каморку тащить, у меня там радиатор. Оставляешь до утра, чтоб проспался. Ну, и в плане денег посмотришь, чего греха таить? Я ж не нанималась со своим радикулитом ихни туши таскать! Хватит, в молодости натаскалась! Да и ему хорошо, с утра есть чем ауру поправить и сил до дома дойти набраться. Я ж Фея Парка, как-никак.

- Спасибо, бабЗин, - растроганно сказал Пруф, - Я этого не забуду.

- Сочтемся как-нибудь, - махнула рукой старушка, - Ты вот что, свечечку с собой возьми, да полой куртки прикрой, а то вон, друг наш стремительный на подлете.

Пруф так и сделал. И вовремя. жжжЖЖЖжжж!... – пулей зашел на очередной вираж Аруд.

- Интересно, он инерцию теряет или наоборот, приобретает? – подумал вслух лейтенант.

- Бог его знает, касатик. Но он еще, вроде, и вокруг себя крутится.

- Ага. И кувыркается при этом, - добавил Пруф. Внезапно ему стало жаль Аруда. Он вспомнил, что тот накануне тоже изрядно присосался хоботом к «клубничному варенью». Каково ему сейчас, бедняге? Тут и моргать то больно, а этот еще и на таких колоссальных перегрузках. Хлопаясь тушкой обо что ни попадя. Вращаясь и кувыркаясь, как на тренажере для космонавтов. Одно радовало, Аруд крайне удачно вписался в периметр павильона и теперь просто наматывал круги, следуя строго заданному курсу, вместо того, чтобы хаотично рикошетить в проходах, грозя влупиться в спасительное зеркало и разбить его, попутно обгадив с ног до головы бравого лейтенанта и добрую фею.

Пруф живо представил себе все это, и его так замутило, что он едва нашел в себе силы встать перед зеркалом рядом с бабЗиной.

- Ну, с Богом, - сказала та.

- Служу Отечеству! – ответил Пруф и вытянулся во фронт. Будильник на часах сигнализировал, что настало время Че. И… Внезапно павильон Жуткого веселья и Страшного Отдыха наполнился. Стало тесно. Нет, лейтенант Пруф и бабЗина как стояли, так и остались стоять. Первый, бережно защищая пляшущий язычок свечи и хмуро глядя в зеркало. А вдруг не получится? И он, Пруф, растает, как дымка на своих же собственных глазах. Да и растаял бы, надо же умудриться быть настолько безалаберным, чтобы едва не проспать время Че. И как не стыдно ему, лейтенанту, недавно, если верить слухам, получившему чин старлея посмертно, отражаться с двухдневной щетиной, всклокоченными волосами, красными, как у кролика глазами, с такой опухшей рожей и в такой мятой форме! Хорошо хоть ширинку застегнул. Вот бабЗина огурцом. Глаза блестят задором, щеки зарумянились, не иначе как приняла стакан, пока будила его, раздолбая. Встала пораньше и привела себя в порядок, осветлив ауру и закусив огурцом. «Отразззиииисссь» - пропела она одновременно с пиканьем таймера и улыбнулась во все 34 вставных зуба. Молодец! Вот что значит старая гвардия! А Аруд Акшам?
Аруда стало много. Очень много. Целый павильон Арудов. Вместе с ним было много угрожающего жужжания, словно эскадрилья мессершмидтов пикировала на беззащитный санитарный поезд. И конечно же запах. Запах силился и креп.

- Нет, это не вспугнутый лебедь! – медленно произнес потрясенный до глубины души Пруф. – Это не трепетная лань, удирающая от разорвавшего ночную тишину леса рога охотника. Не птичка, согнанная со своих яиц из гнезда бесшумной змеей. Это стадо очень сильно встревоженных коров. Я бы даже сказал, не на шутку взволнованных. И при этом летающих. 

Отразившихся во время своих головокружительных фигур высшего пилотажа во множестве стоящих друг напротив друга и плотно в ряд зеркал. Кривых зеркал.

- Шайзе! – икнула бабЗина. От пережитого потрясения из глубин ее памяти всплыли последние слова немецкого солдата, присевшего покакать под кустиком, к которому тихо и незаметно подкрался танк Т-34.

- Фашист, между прочим, сразу отмучился! – кипятилась бабЗина. - Хлоп! И нет его. Только каска, и осталась. Плоская, как блин. Мне потом один умелец к ней ручку присобачил и получилась знатная сковородка, нужная в хозяйстве вещь, между прочим! А нам еще с этим надо как-то жить! С этими… Крыложопами глазастыми!

Многочисленные Аруды обалдело таращились бесчисленным количеством глаз во все стороны света, верха, низа и, возможно даже за пределы данной реальности. При этом Существо больше не наматывало головокружительных пируэтов и виражей, с каждым новым кругом улучшая свои личные показатели и ставя новые мировые рекорды («Слава Богу!» - невольно подумалось Пруфу, и он с трудом сдержался, чтобы не перекреститься). Нет. Теперь несколько десятков Аруд Акшамав в тихом обалдении жужжали каждый на своем месте, где застало их время Че. В каждом новом отражении безошибочно угадывался старый добрый Аруд: те же глупые и бессмысленно помаргивающие глаза на длинных стебельках, все тот же хобот, дестабилизирующий круглое, как футбольный мяч тельце, из которого росли тонкие паучьи лапки, комариные крылышки и редкая, преимущественно рыжая шерсть. В котором происходили сложные биологические процессы, продукт которых сейчас обильно устилал пол. Кое-где досталось зеркалам и стенам, а местами даже потолку. 

Вместе с тем каждое Существо теперь имело вновь приобретенные пропорции. Одни были вытянутыми, кто в длину, кто в ширину. Другие наоборот, приплюснутыми («Как каска» - невольно подумалось Пруфу). Третьи имели здоровенный и толстый хобот в противовес маленькому, как шарик от пинг-понга, тельцу. Этим приходилось тяжелее всех. У четвертых, наоборот, хобот стал тонким, как мышиный хвостик, зато тушка раздулась и существенно увеличилась в размерах, что внушало смутную тревогу. У пятых хобот стал настолько толстым, но при этом настолько укоротился в размерах, что напоминал скорее пятачок. А уж что творилось с глазами, крылышками и лапками, можно было перечислять до бесконечности.

С изменениями пропорций изменения претерпели и аэродинамические свойства вновь народившихся Арудиков. У бедняги и раньше были большие проблемы с балансировкой, а теперь, приспосабливая старые навыки к новым пропорциям и формам, одни вращались вокруг собственной оси, кто медленнее, кто быстрее, другие кувыркались на одном месте, третьи никак не могли научиться держаться на одной высоте, они то, взмывали к потолку, то опускались к самому полу.

- Аруууд! – ласково позвал лейтенант. – Голубь ты мой сизокрылый! Как же тебе это удается то, а? Ты превзошел все мои ожидания. Ты переплюнул самого себя! Ты умудрился отразиться во всех зеркалах. Во всех. Кривых. Зеркалах. Кроме одного. Нормального.У меня нет слов! Я снимаю шляпу. Браво!

- Я нечаянно! – плаксиво загундели все Аруды хором.

- Так это была импровизация? Тогда это больше, чем талант! Это… это…

- Это засранный по самые верхушки самых высоких елей парк! Мой парк! – вскричала фея, потрясая кулаками, - Сюда же войти никто не сможет! А кто войдет, не сможет выйти! А как они все летать начнут? Ты представляешь? Это же конец календаря Майя в отдельно взятом парке! Моём парке! А с аурой что будет? Это же никакого здоровья не хватит, баланс сил восстановить. Да и не до того будет, Будем навоз лопатами кидать. Все, как один. В едином порыве! Только вот куда его кидать то?

- Можно открыть фабрику по производству удобрений, - предложил Пруф, - Экологически чистый продукт, никакой химии. На экспорт пойдет.

- Шути, шути, шутник! – проворчала бабЗина. – Придумал бы лучше, что теперь делать будем. Как от этой напасти окаянной избавиться.

- Да что тут думать то? Мне бы ваши проблемы! Давай выберем одного, самого симпатичного, а остальных я того… этого… - и Пруф многозначительно похлопал по кобуре.

Аруды в ужасе отшатнулись. При этом одни впечатались в потолок, другие шлепнулись на пол а еще одни другие волчком закружились на месте, лупя развевающимися хоботами своих соседей.

- Стоп! – торопливо поднял руку лейтенант. – Пошутил я.

- Шуточки у тебя, старлей! – возмутилась бабулька. – И так дышать нечем! Пойдем ка, солдатик, на свежий воздух. Там голова лучше работает. Вот только припасы наши соберу.

И бабЗина принялась звякать бутылками и шуршать пакетами. Аруды в радостном предвкушении выстраивались в очередь на выход. Им не терпелось насладиться новыми ощущениями. Например, каждый из них видел то, что видят другие. Сейчас, к примеру, они видели весь павильон целиком. Даже тот из них, кто давно был притянут весом собственного хобота к полу, болтался тушкой кверху, на манер подводной мины, и по идее, ничего, кроме собственного дерьма видеть не мог. Теперь им хотелось опробовать эти новые способности в масштабах Парка Оттрахционов.

- Нет! – хором воскликнули лейтенант и фея. Было приказано, всем хоботокрылым пределы павильона не покидать, попыток к бегству не предпринимать.

- Иначе… - лейтенант вновь многозначительно похлопал по кобуре. – В общем, Аруд, ты меня знаешь.

И парочка, не слушая протесты, стенания, мольбы и жалобы, поспешно выскочила на улицу, плотно закрыв за собой дверь, а бабЗина для надежности засунула промеж дверной ручки и стены черенок от швабры.

ИСПЫТАНИЕ ШУРОЙ

Моя жена, Шура, имеет одно очень затратное хобби, даже не хобби, от хобби хоть удовольствие получают. Скорее – свойство.
Любой электрический девайс в ее шаловливых ручках, стремительно превращается в пыль.
Вообще-то серьезные корпорации за мою жену, драться должны, ведь если с утра вручить Шуре новый телефончик, то уже к вечеру можно увидеть, как он будет выглядеть через двенадцать лет нещадной эксплуатации в условиях кочевого цыганского табора.
То кофеварку уронит, то, с хрустом на пультик наступит, а то намыленной рукой, огромный ноутбук за дисплей поднимет, после чего, на его экране остается темная вмятинка. Про наушники и говорить нечего, их Шура расходует быстрее, чем зарядку в телефоне.
Лежит, бывало, на диване, поливает клавиши ноутбука чаем и вареньем, смотрит сериал. Но - чу! Вот уже слышатся до боли знакомые потрескивания - это Шура, как привязанный Гулливер, освобождаясь из плена, без труда рвет лилипутские канатики. Оценивает ущерб и грустно говорит:
- Порвались наушнички. Купишь мне новые? Только покрепче этих.

И я покупаю. А куда деваться? Сам ведь когда-то на вопрос ЗАГСовой тетеньки, с высокой прической, ответил: - «Да»

Никто меня за язык не тянул.

А вчера, Шура грустно сообщила:
- Крякнула моя блютуз-гарнитурка, а я без нее как с руками. Посмотришь мне новую?

Спрашиваю:
- А что с ней не так?
- Не заряжается и не включается - померла. Хилая оказалась.
- Да ты что? Ей же полтора месяца всего.
- Заметь - это ты мне такое выбрал, что теперь я должна страдать…
- Шура, признайся честно – роняла? Смотри в глаза.
- Клянусь – не роняла ни разу. Айфоны да, те падали, а эта – нет, я бы запомнила.
- Странно. Ладно, не страдай, проведу маркетинговые исследования, подыщу тебе на этот раз что-нибудь покрепче: зеленое, армейское, неубиваемо-титановое.

Взял я «мертвую» гарнитуру и для очистки совести воткнул ее на зарядку, влез в интернет и принялся подбирать жене новую (уже третью с начала года…)

Сегодня вспомнил, вынул из зарядки.
Потряс, постучал, понажимал на все кнопочки, поначалу было глухо, как в бункере у Гитлера. Наконец, вдруг - раз, и появился синий огонек.
Даю жене:
- На, вроде работает, пользуйся пока. Если опять вырубится, выбрасывай сразу, ошибся я с ней, повелся на хвалебные отзывы. Купим, тебе новую, другой фирмы.

Жена подозрительно бережно взяла свой блютузец, послушала ухом, заулыбалась, поцеловала его и чуть ли не со слезами на глазах проговорила:
- Маленький мой морячок, очухался, заработал бедняжка… (и уже обращаясь ко мне) Умоляю, даже если он сегодня окончательно сломается, купи мне точно такой же и никакой другой.
- Да ну. Слишком уж он хлипкий. Давай другой какой-нибудь тебе посмотрим.
- Нет! Только такой! Он не хлипкий, он хороший.
- А с чего это вдруг?
- Обещай, что не будешь ругаться.
- Ладно не буду. Что, все-таки роняла…?
- Нет, честно, ни разу не роняла… Но… знаешь мою белую блузку?
- Ну, допустим.
- Этот блютузец у нее в кармашке лежал… Ну, вот… 90 градусов, плюс отбеливание и предварительное замачивание… Плюс - автоматическая сушка… А ты говришь – хлипкий…

О чувстве юмора

В некоторых шутках очень много долей правды.
Но не все и не сразу это понимают.

Например.
В начале карьеры Гай Юлий Цезарь попал попал в плен к пиратам.
От Цезаря как от такового профита ноль, разве что на вёсла посадить, он вообще-то был выносливый.
Но пираты знали толк в бизнесе, и потому Цезаря оставили, остальных отпустили, дабы те добыли деньги для выкупа.
За пятьдесят привезённых талантов пленника высадили на берег, казалось бы, конфликт исчерпан, все довольны.
Но Цезарь собрал флот и бросился за пиратами, догнал, пленил и «казнил той самой казнью, какой не раз, шутя, им грозил».
Так сказано у Светония.
Представляю себе изумление пиратов, сорок дней ничего не предвещало, пили вино, закусывали финиками, гоготали над шутками Цезаря, пихали друг друга локтями, говорили, ай да Цезарь, ай да сукин сын, ну, насмешил, хоть ты не отпускай этакого забавника. А тут на тебе.

Ещё пример.
Олег, хозяин торговой фирмы (сантехника, мелкий опт и розница), поклялся девушке Маше, что она в его сердце единственная, отныне и навеки.
– Хорошо, поверю, – сказала Маша и, шутя, добавила, – имей в виду, ежели что, разнесу тут всё вдребезги.
Через полгода выяснилось, что помимо Маши в просторном Олеговом сердце прописаны референт Аллочка, зубной врач Галина Евсеевна и крашеная блондинка с гиперболизированным бюстом искусственного происхождения, имя неизвестно.
Маша расстроилась, конечно, поплакала, собрала вещи и, доделав кое-какие дела, уехала к маме.
Вернувшись вечером домой, Олег был неприятно удивлён.
На полу гостиной было размашисто выложено слово «скотина».
С толстым восклицательным знаком.
Сами буквы серые, контур чёрный.
Материалом для инсталляции послужили два мелко нарезанных костюма – серый от Cavalli и чёрный от Armani.
Под «скотиной» пошинкованными итальянскими шёлковыми рубашками подпись – «Маша».
И креативный смайлик из парочки превращённых в бахрому стодолларовых галстуков T.M.Lewin и кашне Moss Bross.
Чтобы не удаляться от древне-римского литературного наследия, я бы могла написать, что в смятении чувств Олег, подобно Октавиану Августу, колотился головой о стены, взвывая «Квинтилий Вар, верни легионы!». То бишь костюмы.
Но увы, всё куда прозаичнее.
В ярости Олег позвонил Маше, та передала привет Аллочке, Галине Евсеевне и блондинке и отключилась.
Олег прискакал в отделение милиции, устроил безобразную сцену дежурному, выкрикивая ужасное о вандалке Маше и костюме от Armani, дежурный, с трудом поверивший в цену костюма, подумал «чтоб ты сдох со своими арманями!» и «молодец, девка!» и предложил замириться с Машей самостоятельно, без участия госорганов.
Олег настаивал и в конце концов был препровождён к капитану Сенько.
Капитан Сенько оказался мрачной капитаншей.
Она выслушала Олега, чего-то там накликала в ноутбуке и посмотрела на Олега с интересом.
Примерно так удав смотрит на кролика, запущенного к нему в клетку.
Оценивающе.
– Говорите, из-за необоснованных подозрений? Выдержанная девушка, я бы не только костюмы, я бы тебя, пакостника, покрошила! Но это так, личное, не для протокола. Кстати, Олег Петрович, у вас три неоплаченных штрафа за парковку и два за превышение скорости. И с торговлей контрафактом непонятно. С налогами невразумительно. Майор Архипов из ОБЭПа давно хотел с вами побеседовать, повестки посылал, но раз уж вы здесь, не сочтите за труд, зайдите в кабинет 316. Олег Петрович, вы куда? Что, и заявление о погроме писать не будете?
-----------------

Семейная жизнь

На днях с женой и внучкой (4, 5 года) сидим на одной из скамеечек вблизи пригородных касс, ждем электричку, до которой еще почти два часа. Рядом отдыхает или проводит время разномастная публика. Кто бывал в Калининграде на Южном вокзале, знает, что кассы находятся по пути к пригородным поездам, как бы в туннеле с отдельным входом. От нечего делать наблюдаем за происходящим вокруг. А день предвыходной, и свадьбы одна за одной проезжают мимо, некоторые останавливаются недалеко от нас на привокзальной площади. Из авто высыпают молодожены и разряженная публика, отмечаются шампанским или чем покрепче. Уезжают. Некоторые свадьбы (скорее всего приехавшие на регистрацию из области) перегружаются в автобусы и уезжают на них. 
Вдруг одна свадьба, вернее, ее молодежная составляющая (жених с невестой, свидетели и человек десять молодежи) бодрым шагом направляются в нашу сторону, мы, естественно, заинтересовались. Вся кампания заходит в туннель, свидетель по дороге заворачивает в привокзальную палатку на минутку и выскакивает с четырьмя бытылками шампанского. Минут через двадцать все слегка повеселевшие выходят назад, с ними еще несколько человек одетых явно не для праздника, некоторые в железнодорожной форме. Понятно - невеста здесь работает и решила проведать сотрудников... 
Жених за какой-то надобностью направляется к машине, а невеста с двумя девченками отходит в сторонку от входа, там такой закуток, образовался за выступом в стене, который, судя по многочисленным окуркам на асфальте, используется в основном как место для курения и ... правильно, берет у них сигарету и закуривает. 
Признаться, пышное белое красивое платье с открытыми плечами, милое личико, шикарная прическа и вдруг - сигарета в руках, замусоренный "бычками", заплеванный асфальт, не очень-то красивая композиция, получается. Только так я подумал как вдруг услышал громкий звонкий детский голосок нашего дитенка: "Такая красивая жена и курит, правда, так нехорошо, бабушка? ". Народ вокруг заулыбался, некоторые даже начали смеяться. Я случайно повернув голову налево, увидел красного как рак жениха который, как раз проходил в это время мимо нас. Он резко метнулся к невесте, вырвал из ее руки сигарету и начал что-то резко высказывать, она вспыхнув, побежала опять в туннель к кассам, он и свидетель за ней. Подружки, переглядываясь, остались. Минут через пять, вышел свидетель подошел к ним, попросил подойти к молодым в виде "группы поддержки". На вопрос что там и как, довольно громко, лаконично ответил одним словом: "Срутся". На что тут же немедленно последовал (звонко, громко, как учили в детском садике) комментарий нашего чада: "Бабушка, а правда, нельзя так говорить, надо говорить КАКАЮТ! " Улыбавшийся до этого народ стал сползать со скамеек, а жена изрекла: "Вот и началась семейная жизнь... "
--------------
Любите играть и зарабатывать деньги? Тогда вам сюда make money online. Не плохие онлайн игрушки. Рекомендую.

Иностранный рекламный агент

«Караул! Грабят!» — эти вопли не утихают третий день. Народ ужасается: премьер-министр Медведев вводит немыслимый штраф — 500 тысяч рублей. 

Все обсуждают и неподъемную сумму, и неизбежный бешеный рост взяток гаишникам. Но важнейшие детали остались почти незамеченными. 

Обращение Медведева надо видеть. 

Начинается как типичный рекламный ролик. Роскошный чёрный внедорожник бесшумно скользит по дорожкам прекрасного парка. Безупречно чистый газон, безупречно чистый автомобиль ценою примерно 150 тысяч долларов; в сверкающих стёклах отражаются деревья и небо. Из дорогого кожаного салона выходит человек в безупречной кожаной куртке… Так и ждёшь, что сейчас прозвучит рекламный слоган BMW. Глядь — а это наш премьер-министр. 

Он говорит про опасность на наших дорогах и про безопасность на наших дорогах, про детские креслица и ремни безопасности, он говорит о смертности в России, а за спиной у него всё время немецкий автомобиль. Интересно, чей? Это Медведев купил? Или ему подарили? Невозможно представить какого-нибудь Обаму, который будет обращаться к нации на фоне наших «Жигулей» или немецкого «Мерседеса». Нет сомнений, Обама подъедет к своему народу в американской машине. 

Или это кино снимали в Германии? 

Ещё более жуткая деталь: полное одиночество говорящего человека в кожаной куртке. 

Ни одной живой души. 

Ни дворников, ни охраны, ни собаки, ни кота, даже птиц нету. Ни партии «Единая Россия», ни правительства, ни пионеров, ни даже Пуха с Пятачком, которые утешали Иа-Иа. 

В голосе человека горечь; видимо, никто его не понимает; душераздирающее зрелище. 

Парк абсолютно пуст. Даже телевизионщиков нету. Лишь он и BMW. Мы только догадываемся, что перед говорящим человеком стоит телекамера и суфлер (экран с текстом). Человек старательно и с выражением читает бегущую строку. 

Он читает: «За превышение скорости, за проезд на красный свет, за выезд на встречную полосу и другие наиболее опасные нарушения правил дорожного движения… для Москвы и Санкт-Петербурга это может быть до 500 тысяч рублей, для других регионов до 250 тысяч». 

Он много раз называл себя юристом. Как этот юрист представляет себе окружающий мир? Если москвич нарушил в Москве, с него 500 тысяч. А если он нарушил в Пензе — будет платить как москвич или как пензяк? А если пензяк приедет в Питер и там нарушит, он будет платить как кто? Вероятно, как человек в кожаном пальто. 

Да, взятки вырастут, гаишники будут ездить в «Майбахах», ха-ха. Ведь этот человек сделает. Если он чего решил — он сделает это обязательно. Он устроил нам чёрную ночь по утрам; дети плачут, а ему хоть бы что. Он устроил «нулевое промилле», хотя все знают, что этого быть не может, спирт в человеке есть всегда. 

Будь мы в этом парке — немедленно подбежали бы к нему с алкотестером. 

Он катается в шикарной машине по шикарному парку, и никто к нему не подошёл, не понюхал его, не сунул трубочку: подышите. Ноль в нём или не ноль — никто не знает. Светофоров в парке тоже нет — на красный там не проедешь. А когда он едет по Москве, по России — за рулём шофёр. И никто никогда не остановит кортеж, не понюхает премьерского шофёра, не сунет ему трубочку. 

Премьер-министр на фоне немецкой машины говорил долго. Сам он писал эту длинную речь или ему помогли — не знаем. Но в финале он произнёс важные слова: 

«Даже самые хорошие законы и правила ничего не исправят, если их не выполнять. Правовой нигилизм каждый должен искоренять в себе сам. Все мы не без греха и все мы должны начинать с себя». 

Вы думаете, он действительно начнёт с себя? Или — как привык — полетит по городу со скоростью 200 км/ч. Что он будет делать, когда его уволят? Посмотреть бы на того дурака, который нанял бы его шофёром.

Бюджетный вариант

«Когда вспыхивает фейерверк, никто больше не смотрит на звездное небо»
(Мария-Эбнер Эшенбах)


Как-то в лютый мороз собирался я ехать на съемки в Ивановскую область.
Накануне понял, что теплая обувка у меня есть, подштанники тоже не подведут, а вот курточка – хоть и красивая, но для сильного мороза не серьезная.
Прибежал в магазин, докладываю:
- Мне нужен пуховик с капюшоном, самый, самый теплый, который у Вас имеется. И чтобы материальчик покрепче.

Продавец – вялый пацанчик, лет девятнадцати, понимающе кивнул, подвел меня к нужным вешалкам и давай показывать:
- Я бы посоветовал взять вот эту. Легкая, крепкая, куча карманов, все регулируется. Не смотрите, что сделана в Китае, фирма серьезная. А попробуйте какая она невесомая…

Короче продавец убедил меня, что этот пуховик такой теплый и дышащий, что в нем и самому дышать не обязательно. Куртка подышит за двоих.
Вещь мне понравилась, спрашиваю:
- Почем?
- Эта модель будет стоить 52 000 рублей. Выписывать?
- Погодите, не торопитесь, я ведь только начал. А чего у вас еще такого типа?
- Вот такая моделька за тридцать семь тысяч. Этой же фирмы, но подлиннее - сорок две. Вы померьте, походите, Вам сразу понравится.
- Да мне они уже нравятся, как десятиклассницы солдату, но цена, что-то не нравится.
- Ага, так Вам нужно что-то побюджетней? Тогда пойдемте в тот угол. На какую сумму Вы рассчитываете?
- Ну – семь, может быть – восемь тысяч.
- Ну, не знаю, посоветую вот эту, за десять. Отличный бюджетный вариант. Пух нормальный, не лезет. Вполне прилично смотрится, не маркая.

Куртка мне понравилась и я ее купил, но в глубине души засела неприятная заноза, что я - здоровый мужик с высшим образованием, а смог себе позволить только бюджетный вариант. И ведь на тех куртках нет ни золота ни стразов, а поди ж ты – 52… Ну да хрен с ним, у меня тоже ничего, хоть и за 10...


Прошло два дня. Куртка показала себя на твердую пятерку с минусом. Выдержала и снегопад среди поля и минус сорок среди леса и вообще, во всей Ивановской области она была самым ярким пятном пейзажа.
Стемнело.
Мы успели все отснять, пока в очередной раз не замерзла камера. Упаковались, встали с оператором среди поля у оговоренного столба и пританцовывая принялись ждать нашу машину.
Через полчаса пальцы ног стали подмерзать и мы вынуждены были попросится в ближайший дом с тускло-оранжевым окном.

Нас впустили и посадили за стол. Внутри было тесно, но уютно, а главное – тепло.
В старых деревянных домах всегда уютно.
Пахло тут очень по-домашнему, как в старой деревянной хлебнице моей бабушки.

Обитатели дома: муж с женой лет тридцати и трое детей, от нулевого до школьного возраста, были даже рады непрошеным гостям. Особенно дети, которым перепали трехцветные шариковые ручки (нам на съемке подарили).
Попили чаю с какими-то травами, поели бурсаки (такие маленькие, жаренные квадратики из теста) По бурсакам и красно-зеленому ковру на стене я понял, что эта семья как-то связана со средней Азией. Так и оказалось.
Их выгнали то ли узбеки из Киргизии, то ли киргизы из Узбекистана, за то, что они русские.

Поговорили о политике, о воспитании детей, о новостях из Москвы.
И тут, оператор Антон, возьми, да и ляпни:
- А где у вас телевизор?
- Хозяин чуть заметно смутился и ответил:
- Мы ведь только весной приехали. Не все сразу, пацана в школу, вот пришлось собирать, а на будущий год, если все будет нормально, может и видео возьмем, детям мультики крутить…
У нас вот радио есть. Пока хватает.

И мужик поставил на стол радиоприемничек размером с пачку сигарет.

Антон почувствовал, что лоханулся и спросил:
- Там батарейки пальчиковые?
- Да, две штуки.

Антон покопался в своих кофрах и задарил мужику десяток новеньких батареек, все, что остались после съемок. Нам, то они уже были без надобности.
Хозяева отказываться не стали, а даже очень обрадовались и тут же принялись кормить ими свой приемничек.

Тут я слегка осмотрелся и обратил внимание, на то, что между кухней и комнатой, какое-то странное пустое пространство, посреди которого стоит маленькая печечка, сложенная из десятка кирпичей, не больше. От нее к потолку вела непропорционально толстая жестяная труба. На печечке шкворчала сковородка с бурсаками.
Спрашиваю:
А что такая маленькая печка? Какой в этом смысл?

Хозяин улыбнулся и ответил:
- Да мы весной, как приехали сюда, стали дом искать. Подвернулся этот. Но стоил он дороже, чем у нас было. Торговались, торговались – ни в какую. Тогда продавец и говорит: - «Ладно забирайте, но раз денег у вас не хватает, то я печку разберу. Она мне пригодится в другом месте»
Мы и так и эдак и просили месяц подождать, но он уперся, нет и все - "Утром деньги - вечером стулья". Так печку и вынес. Ну ничего, пока с этой, а к следующей зиме построим нормальную, большую.

Детишки мысль подхватили и подтвердили, что на новой, большой печке, они будут спать…


Тут на улице посигналила машина - за нами наконец приехали.
Чтобы не прерывать разговор на полуслове я потянувшись за своей курткой спросил:
- А за сколько, если не секрет, вы купили этот дом?
- Да, какой там секрет, мужик хотел за десять, а у нас было только восемь. Вот он вместо двух тысяч рублей, свою печку-то и разобрал…

…Я молча напялил на себя сотню бревен и пять сотен кирпичей, поблагодарил хозяев и поплелся к выходу.
Не знаю почему, но мне перед ними было ужасно стыдно, за свою "бюджетную» куртку"...