Работал я давно в…Хмм…Ладно, что бы не палить мужиков, скажу – в бригаде.
Я типа мастера там, мужикам, типа похуй. Но отношения были хорошие. Я не злобствовал, иногда допускал небольшие послабления, но и требовал периодически.
Традиционно, тридцатого декабря, моя бригада, с разрешения главного шефа клала на работу свои пролетарские хуи и вооружившись топорами, пилами, теплой одеждой и водкой, в полном составе выезжала за елками.
Поскольку дело происходило на Крайнем Севере, помимо вышеупомянутого снаряжения бралась еще вахтовка и К700 с отвалом. Дорогу, там, почистить, деревцо завалить, съезд куда нить сделать. В общем, как не крути, штука нужная в хозяйстве.
***
Утром, тридцатого числа, декабря месяца, когда все нормальные люди еще только просыпались на работу, наш, уже в жопу пьяный караван рассекал чахлый северный лес. Впереди, гордым ледоколом пер К700 с ужратым, по случаю внепланового выходного, Витьком. Залихватская песня про «атамана с которым заебися жить» перекрывала рычание обоих дизелей, а видневшаяся сквозь покрытые инеем окошки трактора, жестикуляция, не оставляли каравану шансов на прямолинейное движение.
А хули, чай не по Рублевки едем! А в лесу, куда не поверни, везде дорога. Для трактора.
Возле поселка деревья рубить нельзя, поэтому после двухчасового кросса по заснеженному лесу я закатив пятую пустую бутылку под сиденье, протер окошко и обнаружив деревья, скомандовал остановиться.
Дверь будки открылась и на пороге возник бригадир Коля. Эх, мужики, красотища то какая! – он зажмурил глаза и вдохнут полной грудью свежий морозный воздух.
Наверное все таки воздух был отравлен, потому, что Коля не разжмуривая глаза и на словах «красотища какая, бля!» распахнул руки и мертвым альбатросом выпал на нетронутую снежную целину. А хулей, после водки, мороз бьет по башке как Папа Карла киянкой по жопе Буратины!
Коля, лось упитанный. А если учесть, что этот лось еще был и в костюме нефтяника, то потраченные пол часа на его загрузку в вахтовку можно считать рекордом.
Но ниче, загрузили и расположили в проходе между рядами сидений. Спи спокойно, товарищ. Мы за тебя допьем…
Пока мы кантовали неподъемное тело бригадира, стремительный трактор с пьяным машинистом упылил куда то в направлении обитания белых медведей. Ровный и прямой след за К700 показал, что Витек закончил песнопения и задремал на рычагах, в результате чего трактор обретя прямолинейное движение ломанулся сквозь тернии к хуй знает чему.
Ладно, трактор трактором, но елочки надобно порубать. Иначе народ не поймет.
На удивление необходимое количество елок мы набрали быстренько. Отряхнув их от снега, мы по одной принялись загружать в вахтовку. Операция длительная и сильно настопиздивающая. Потому, как елки замороженные и трэба дождаться когда в салоне она оттает, и тогда только грузить следующую.
Операция по загрузке елок продлилась около часа. Штук двадцать лесных красавиц, плотно утрамбованные лежали в будке и занимали место почти до крыши.
О раноушедшем бригадире, ясен хуй, никто в суматохе не вспомнил. И только сонное бормотание и тихий пердеж из под невъебенной кучи символов Нового Года подсказывал, что там есть что то живое.
Ну чо, господа. Надо трактор искать. Господа активно согласились, тем более, что водки было еще столько, что хватило бы на поиски и пяти тракторов.
И снова морозный воздух разорвала тема про уже порядком мне надоевшего атамана. Вахта затряслась и мы неуверенно поползли по уходящим вдаль следам.
Еще через некоторое время потеряшка обнаружился. Как и ожидалось Витек слегонца дреманул и уехал километра за три от нас. Но парень он неунывающий. Оптимизм в него вселял пузырь водяры и искреннее желание помочь нам в нашем нелегком деле. Поэтому, когда мы его обнаружили, Витек с радостной песней (заебал этот Атаман уже, в натуре) обвел рукой полянку. – Это вам, елочки вот тут подготовил.
Наведя резкость мы немного удивились. Полянка размером с футбольное поле оказалась весьма техногенной.
Обнаружив, что он оторвался от коллектива Витек решил помочь чем может. А поскольку из инструментов у него был тока отвал на тракторе, то он не особо заморачиваясь накосил хуеву тучу кубов елок. В штуках их было не измерить, только в кубах, потому, что поваленные деревья под колесами тяжелой машины приобрели вид гандонов постиранных в стиралке на режиме «интенсивная стирка»
… Помянув гектар умерщвленной флоры мы загрузились по машинам.
Часа через полтора, на пол пути к поселку, что то закричало. Оно кричало так громко и страшно, что просто пиздец! Оно выло, что то не по человечески причитало и издавало еще какие то неописуемые звуки.
Коля! Бля, а мы про тебя забыли!
Коля услыхав человеческую речь, громко и некрасиво спросил из под елок, дескать какого лосинного йенга он тут делает? И где мы вообще? И почему то крайне нелитературно отозвался об деревьях вообще и о елках в частности.
Дык этта… Ситуация Коля тогось…Ты конечно извиняй… - Мы старались подобрать наименее резкие слова для, в данный момент ранимой Колиной души - Ты тока эта… Не суетись под елочками… Мы тогось…Щас до дому доедем, и вытащим тебя…
Колин мат раздвинул елкины ветки и заметался по будке. Но будучи человеком трезвомыслящим и не лишенным корпоративной солидарности, он согласился полежать под деревьями до станции назначения.
Мужики - раздалось через минуту совершенно трезвый голос из пол еловых лап – а выпить мне? Мы смущенно замолчали не успев проглотит налитое. В натуре, кореш можно сказать в деревянном саркофаге замурован, как, бля, Индиана Джонс какой, а мы тут водочку пьем.
Давай мужики, нальем ему как нить. «Как нить» заключалось в просовывании на ощупь бутылки в еловые недра. Довольное бульканье из лапника показало, что водка достигла своей цели.
А когда из под зеленых веток грянул «Атаман» мы расслабились душою, понимая, что там, на полу, под невъебенным количеством елок, человек чувствует себя отлично.
Караван в составе К700 и вахтовки, въехал в пределы поселка уже хрен знает во сколько времени. Я уже сам пел «Атамана» и поливал сквозь ветки водкой, пытаясь попасть в Колин зев, причем сам Коля был не против и только постоянно ржал когда водка проливалась мимо. Кто то спал, подложив себе под голову еловый лапник, кто то подпевал мне и пытался просунуть кусок колбасы оптимистично настроенному Николаю.
***
…Как потом оказалось, хитрый бригадир с состоянии лежа приговорил пару бутылок водки, причем без закуски. Хотя… Как он потом признался, водку он закусывал хвоей, которая в изобилии и так лезла к нему в рот.
И вот ведь сволач такая! Обглодал самое красиво деревце, которое я срубил специально для себя.
***
… Теперь я занимаю большую должность в одной монопольной компании, есть служебный джип, положение и все, что к этому прилагается. Но, блять! Каждое тридцатое декабря я хочу бросить все нахуй, сесть в вахтовку со своей бригадой, и упиздовать за новогодними елками… Иэх…
Я типа мастера там, мужикам, типа похуй. Но отношения были хорошие. Я не злобствовал, иногда допускал небольшие послабления, но и требовал периодически.
Традиционно, тридцатого декабря, моя бригада, с разрешения главного шефа клала на работу свои пролетарские хуи и вооружившись топорами, пилами, теплой одеждой и водкой, в полном составе выезжала за елками.
Поскольку дело происходило на Крайнем Севере, помимо вышеупомянутого снаряжения бралась еще вахтовка и К700 с отвалом. Дорогу, там, почистить, деревцо завалить, съезд куда нить сделать. В общем, как не крути, штука нужная в хозяйстве.
***
Утром, тридцатого числа, декабря месяца, когда все нормальные люди еще только просыпались на работу, наш, уже в жопу пьяный караван рассекал чахлый северный лес. Впереди, гордым ледоколом пер К700 с ужратым, по случаю внепланового выходного, Витьком. Залихватская песня про «атамана с которым заебися жить» перекрывала рычание обоих дизелей, а видневшаяся сквозь покрытые инеем окошки трактора, жестикуляция, не оставляли каравану шансов на прямолинейное движение.
А хули, чай не по Рублевки едем! А в лесу, куда не поверни, везде дорога. Для трактора.
Возле поселка деревья рубить нельзя, поэтому после двухчасового кросса по заснеженному лесу я закатив пятую пустую бутылку под сиденье, протер окошко и обнаружив деревья, скомандовал остановиться.
Дверь будки открылась и на пороге возник бригадир Коля. Эх, мужики, красотища то какая! – он зажмурил глаза и вдохнут полной грудью свежий морозный воздух.
Наверное все таки воздух был отравлен, потому, что Коля не разжмуривая глаза и на словах «красотища какая, бля!» распахнул руки и мертвым альбатросом выпал на нетронутую снежную целину. А хулей, после водки, мороз бьет по башке как Папа Карла киянкой по жопе Буратины!
Коля, лось упитанный. А если учесть, что этот лось еще был и в костюме нефтяника, то потраченные пол часа на его загрузку в вахтовку можно считать рекордом.
Но ниче, загрузили и расположили в проходе между рядами сидений. Спи спокойно, товарищ. Мы за тебя допьем…
Пока мы кантовали неподъемное тело бригадира, стремительный трактор с пьяным машинистом упылил куда то в направлении обитания белых медведей. Ровный и прямой след за К700 показал, что Витек закончил песнопения и задремал на рычагах, в результате чего трактор обретя прямолинейное движение ломанулся сквозь тернии к хуй знает чему.
Ладно, трактор трактором, но елочки надобно порубать. Иначе народ не поймет.
На удивление необходимое количество елок мы набрали быстренько. Отряхнув их от снега, мы по одной принялись загружать в вахтовку. Операция длительная и сильно настопиздивающая. Потому, как елки замороженные и трэба дождаться когда в салоне она оттает, и тогда только грузить следующую.
Операция по загрузке елок продлилась около часа. Штук двадцать лесных красавиц, плотно утрамбованные лежали в будке и занимали место почти до крыши.
О раноушедшем бригадире, ясен хуй, никто в суматохе не вспомнил. И только сонное бормотание и тихий пердеж из под невъебенной кучи символов Нового Года подсказывал, что там есть что то живое.
Ну чо, господа. Надо трактор искать. Господа активно согласились, тем более, что водки было еще столько, что хватило бы на поиски и пяти тракторов.
И снова морозный воздух разорвала тема про уже порядком мне надоевшего атамана. Вахта затряслась и мы неуверенно поползли по уходящим вдаль следам.
Еще через некоторое время потеряшка обнаружился. Как и ожидалось Витек слегонца дреманул и уехал километра за три от нас. Но парень он неунывающий. Оптимизм в него вселял пузырь водяры и искреннее желание помочь нам в нашем нелегком деле. Поэтому, когда мы его обнаружили, Витек с радостной песней (заебал этот Атаман уже, в натуре) обвел рукой полянку. – Это вам, елочки вот тут подготовил.
Наведя резкость мы немного удивились. Полянка размером с футбольное поле оказалась весьма техногенной.
Обнаружив, что он оторвался от коллектива Витек решил помочь чем может. А поскольку из инструментов у него был тока отвал на тракторе, то он не особо заморачиваясь накосил хуеву тучу кубов елок. В штуках их было не измерить, только в кубах, потому, что поваленные деревья под колесами тяжелой машины приобрели вид гандонов постиранных в стиралке на режиме «интенсивная стирка»
… Помянув гектар умерщвленной флоры мы загрузились по машинам.
Часа через полтора, на пол пути к поселку, что то закричало. Оно кричало так громко и страшно, что просто пиздец! Оно выло, что то не по человечески причитало и издавало еще какие то неописуемые звуки.
Коля! Бля, а мы про тебя забыли!
Коля услыхав человеческую речь, громко и некрасиво спросил из под елок, дескать какого лосинного йенга он тут делает? И где мы вообще? И почему то крайне нелитературно отозвался об деревьях вообще и о елках в частности.
Дык этта… Ситуация Коля тогось…Ты конечно извиняй… - Мы старались подобрать наименее резкие слова для, в данный момент ранимой Колиной души - Ты тока эта… Не суетись под елочками… Мы тогось…Щас до дому доедем, и вытащим тебя…
Колин мат раздвинул елкины ветки и заметался по будке. Но будучи человеком трезвомыслящим и не лишенным корпоративной солидарности, он согласился полежать под деревьями до станции назначения.
Мужики - раздалось через минуту совершенно трезвый голос из пол еловых лап – а выпить мне? Мы смущенно замолчали не успев проглотит налитое. В натуре, кореш можно сказать в деревянном саркофаге замурован, как, бля, Индиана Джонс какой, а мы тут водочку пьем.
Давай мужики, нальем ему как нить. «Как нить» заключалось в просовывании на ощупь бутылки в еловые недра. Довольное бульканье из лапника показало, что водка достигла своей цели.
А когда из под зеленых веток грянул «Атаман» мы расслабились душою, понимая, что там, на полу, под невъебенным количеством елок, человек чувствует себя отлично.
Караван в составе К700 и вахтовки, въехал в пределы поселка уже хрен знает во сколько времени. Я уже сам пел «Атамана» и поливал сквозь ветки водкой, пытаясь попасть в Колин зев, причем сам Коля был не против и только постоянно ржал когда водка проливалась мимо. Кто то спал, подложив себе под голову еловый лапник, кто то подпевал мне и пытался просунуть кусок колбасы оптимистично настроенному Николаю.
***
…Как потом оказалось, хитрый бригадир с состоянии лежа приговорил пару бутылок водки, причем без закуски. Хотя… Как он потом признался, водку он закусывал хвоей, которая в изобилии и так лезла к нему в рот.
И вот ведь сволач такая! Обглодал самое красиво деревце, которое я срубил специально для себя.
***
… Теперь я занимаю большую должность в одной монопольной компании, есть служебный джип, положение и все, что к этому прилагается. Но, блять! Каждое тридцатое декабря я хочу бросить все нахуй, сесть в вахтовку со своей бригадой, и упиздовать за новогодними елками… Иэх…
Комментариев нет:
Отправить комментарий