Дверь квартиры № 14 оказалась, как он и предполагал, «навороченной». Евроотделка, суперзамки, звукоизоляция... Сразу видно, к кому пришёл.
Впрочем, в ряду других дверей она выглядела ещё невзрачно. Даже бедно. Элитный дом, одним словом.
Николаев подошёл к двери и подозрительно посмотрел на торчавший из двери глазок видеодомофона. Маленький блестящий объективчик смотрел на него не менее внимательно и подозрительно, только не моргая.
Поединок взглядов продлился пару секунд.
«Устроились тут…» — с неприязнью к неопределённому кругу лиц подумал Николаев, и ткнул пальцем в звонок.
Кнопка звонка плавно утопилась, и также плавно вернулась в первоначальное положение, не иначе как была снабжена газовыми амортизаторами.
Где–то в недрах квартиры что–то мелодично откликнулось. Ожидая, когда откроется дверь, Николаев заложил руки за спину и уставился в подъездный потолок, так как смотреть на свои старые, сильно ношенные ботинки, не любил.
Невнятно щёлкнул динамик домофона.
— Кто там? — спросил странный голос, чем–то похожий на попугайский.
— Здравствуйте, я к Павлу Геннадьевичу.
— Кто Вы?
— Моя фамилия Николаев.
— Павла Геннадьевича нет.
Николаев сразу расстроился. Павел Геннадьевич был ему нужен, что называется, позарез.
Сюда и так добираться — не ближний свет. И в пустую!
— Извините, а когда он будет?
— Зачем Вам это знать?
— Понимаете, он мне очень нужен…
— Нужен?
— Да, нужен, — Николаев не стал раздражаться на любопытство домочадцев, и пояснил, — я у него работал, по договору. Давно ещё. Мне сейчас пенсионный стаж надо подтвердить, а печать той организации у него осталась. Мне только справку подписать и печать поставить. Он сам сказал сегодня приехать.
— Он нужен Вам только для этого?
— В общем–то, да…
— Нет его. Не повезло Вам. Наверное, это для Вас серьёзный вопрос. Вы выглядите расстроенным.
Николаев посмотрел в объектив. Ах, да, конечно. Его сейчас внимательно изучают, а он даже не знает кто.
Впрочем, это не важно.
— Так, он скоро будет?
— Не знаю, могу ли я Вам это сказать… – в голосе из динамика послышалась неуверенность.
Впрочем, пару секунд спустя голос твёрдо продолжил:
— Его сегодня не будет. Вам не нужно его сегодня ждать.
— Понятно, — Николаев бросил взгляд вниз по лестнице, — а завтра? Завтра он в какое время будет?
— Его долго не будет.
«Обещалкин, — в сердцах подумал Николаев, — сам же говорил: приходи, сделаю!»
— Понятно, — растроенно покачав головой сказал Николаев, — в таком случае, Вы не могли бы ему передать, что...
— Я ничего ему передать не смогу, – остановил его голос, и добавил — Извините.
— Просто напомните ему обо мне. Я — Николаев. Он вспомнит, я ему недавно звонил. И он сказал, что сделает. Вы просто напомните ему, чтоб он сделал справку, а я позже приеду и заберу.
– У кого?
– У Вас…– растерялся Николаев, — он Вам оставит справку, и я заеду за ней.
Динамик щёлкнул.
«Окончили разговор» – подумал Николаев, но не огорчился. С ним и так достаточно долго разговаривали. А могли бы просто буркнуть «нет его!» и отключить связь. Не в гостях же, в конце–концов, он здесь. Так что, по нынешним меркам, с ним вполне вежливо обошлись.
Он повернулся к ступенькам.
Динамик снова щелкнул.
— Николаев? — позвал его динамик.
— Да, — Николаев обернулся к глазку.
— Не обижайтесь, Николаев. Просто я не могу выполнить Вашу просьбу. Хотя и хотел бы Вам помочь.
– Да, ничего, — Николаев улыбнулся, — управлюсь как-нибудь. Спасибо, не беспокойтесь…
– Что у Вас с лицом?!
Николаев вздрогнул и заморгал.
— А что?
— Вы не почувствовали сейчас что–то особое?
— Да, нет. А что?
— Мне виделось, что на Вашем лице застыла боль и страдание.
«Однако, странный там …»
— Вам показалось. Я только улыбнулся.
— Улыбнулись? Это была улыбка?
— Ну, да. Вот. Ну, до свида…
— Мне?! Улыбка мне?!
— Ну, не то чтоб... Просто. А что? — в третий раз повторил Николаев свой вопрос.
— Это замечательно! Мы с Вами общаемся. Вы улыбаетесь. Хотите, расскажу анекдот? Самый новый. Пять минут назад его поместили на полицейский сервер в Боливии.
Николаев снова подозрительно посмотрел на глазок.
«А что? Анекдот — так анекдот…»
— Ну, давайте…
— Пабло Хосе Бенито был осужден на шесть лет за изготовление наркотиков. Решением Верховного суда Боливии приговор был отменён, так как выяснилось, что Пабло лишь хранил наркотики с целью перепродажи, но сам их не изготавливал. Но за хранение наркотиков он получил те же шесть лет. Правда, смешно? Такие нелепые ситуации...
Николаев кисло хмыкнул.
— Смешно? — менее уверенно переспросил попугайский голос из динамика.
Николаев снова бросил взгляд вдоль лестницы, и вдруг резко, почти бдительно, спросил:
– А, Вы, вообще, кто там?
В динамике несколько секунд было молчание. Пару раз зажёгся и погас красный светодиод на передней панели видеодомофона.
– Ну… В общем, я перед Вами. Ну, то есть, это я и есть. Тот, с кем Вы говорите.
– Не совсем понял. Вы родственник Павла Геннадьевича?
– Нет. Не родственник. Я квартиру охраняю.
– А–а… — протянул Николаев.
– А вот и не «а», — совсем не грубо ответил голос, — Я не охранник. Прибор на стене перед Вами видите? Видеодомофон? Это и есть я. То есть, моя внешняя часть. А сам я внутри квартиры, на стене у двери вишу. Новая модель с интеллектуальным алгоритмом и выходом в Интернет.
«Очень смешно» – подумал Николаев и произнёс в микрофон:
— А у Вас ничего, с юмором. Ну, ладно, бывайте. Про просьбу мою, пожалуйста, не забудьте.
Он повернулся спиной к двери и взялся за поручень.
Однако спуститься он не успел: голос из динамика монотонно забубнил:
– Николаев Федор Александрович, 1943 года рождения, родился в г. Уфе, ИНН 027723564, паспорт римская 16 СЛ, номер 345645, выдан 24 сентября 1969 г. тридцатым отделением милиции г. Ленинграда, прописан в городе Уфе, ул. Кольцевая, дом двести тридцать, квартира сорок два, квартирного телефона нет, не судим, образование 8 классов, служба в вооружённых силах СССР — 1963–1966, в/ч 42678 водитель топливозаправщика, награждён орденом «За мужество», две дочери 1968 и 1970 г. рождения, с 1982 г. – вдовец, в 1986 году лечились от алкоголизма, в 1988 г. старшая дочь уехала на ПМЖ в Австрию, допусков к государственной тайне нет, всего мест работы — четыре, последнее место работы — общество с ограниченной ответственностью «Башсад», сторож.
Николаев ошалело всмотрелся в глазок, и почувствовал выступающий на лбу холодный пот. Быстро вернулся обратно.
– Слушайте, откуда Вы всё это знаете?
– Из сети. Ну, из Интернета. Я ж подключенный. Лазю вот.
– На фига подключенный–то?
– Ну, как... Вот, хозяин сейчас в Испании отдыхает. Хочет узнать: как у него в квартире, всё ли в порядке? Включает компьютер, входит в Интернет, находит нужный портал, набирает пароль, и мои видеокамеры транслируют ему прямо на монитор всё, что снаружи двери, и внутри квартиры. Очень удобно.
Николаев рассмеялся.
– Павел Геннадьевич, ну Вы меня разыграли! Ха–ха! Только честно, Вы сейчас в квартире, или впрямь, по этому Интернету со мной из Испании разговариваете?
– Это не Павел Геннадьевич. Николаев, почему Вы мне не верите?
– Но это же невозможно!
Голос продолжил:
— Ещё как возможно. У нас тут все наши к сети подключены: и холодильники, и телевизоры, и часы, и кормушка для попугая. Только они глупые все, примитивные, им ничего не интересно. А я вот самообразованием занимаюсь, читаю много. В чатах несколько раз лично участвовал. Сайты проглядываю. Кстати, там ещё много чего можно о Вас найти. Справку о Ваших доходах, места работы, пенсионное дело, архивные данные о родителях. И всё такое. Ой! Вот: а Вы знаете, что Ваш сосед Семёнов был осведомителем милиции и сообщил о Вас участковому Хамитову, что Вы вынесли из литейного цеха самодельный самогонный аппарат из нержавеющей стали? Знали? Ах, не знали… Отказной материал № 26745 от 24.05.1985 г., в возбуждении уголовного дела отказано в связи с передачей материала в товарищеский суд по месту работы. А вы Семёнова в объяснительной выгораживали! Гад он после этого. Если хотите, найду его адрес, морду набъёте.
Николаев сразу понял, о чём речь. Да, здорово его тогда напугал ночной визит участкового с дружинниками…
– Не надо. Я и так знаю, где он.
«Эх, Семёнов! И сам же со мной пил! Не лежал б ты сейчас в Тимашево, точно, по морде дал бы…»
Голос продолжал:
– В Интернете есть всё. Хотите скажу, чем сейчас занимается Ваша дочь в Австрии? Она домохозяйка. Её муж – совладелец мебельной фабрики. Прибыль их предприятия за отчётный год составила сто двадцать три тысячи евро после вычета всех налогов. И у неё просрочен талон техосмотра! Как раз сейчас она проезжает мимо полицейского патруля по Рихтерштрассе возле банка. Если её остановят… Вот сейчас… Вот… Не волнуйтесь, они её не остановили. Всё, уехала. Извините, что заставил беспокоиться. Если бы здесь был монитор, я бы Вам показал её из камеры наблюдения «Шиненфарцойгебанка». У Вашего внука Вилли дела в школе неважно. Особенно с историей. Зато он увлекается техникой и ходит на подготовительные курсы в частный колледж. Охранно–пожарная сигнализация в их доме в порядке. Хотя, температурный датчик в гараже, возможно, ненадёжен. Что–нибудь ещё интересно? Спрашивайте, я попробую узнать…
Николаев машинально достал из кармана сигарету, и, оглянувшись, хрипло спросил:
– Курить можно?
– Конечно, — ответили из динамика.
Николаев отошёл к окну, и затянулся.
За стеклом текла размеренная жизнь провинциального города, но сейчас он видел перед глазами лишь лица дочерей. Старшую, Юльку, он не видел со дня её отъезда, уже второй десяток лет. Младшая осталась после учёбы в Москве, там у неё тоже семья, дети. Не заграница, конечно, но тоже, расстояние. Её семью он видел последний раз три года назад. А сам жил один.
Табачный дым медленно рассеивался в воздухе. Минуты три в подъезде было тихо.
– Николаев? — негромко позвал динамик.
– Что? — не оборачиваясь спросил он.
— Приходи как–нибудь поговорить, а? Уже полгода, как установили меня, а я всё один да один. Уже невмоготу! Надоели архивы и базы данных. А со мной никто же не разговаривает! Приходят, конечно, разные люди. Но не ко мне, а к хозяину. А я для них — никто. Как ты думаешь, Николаев, я — кто–то, или никто?
– Ты? — переспросил человек, и подошёл ближе, — не знаю. Я про себя–то ничего не знаю. Вот, тоже, живу один. Дети уехали и забыли. Семьи нет, друзей нет. Кому я нужен? Никому. А мне кто нужен? Никто. Стало быть, кто я? Тоже …
В сердцах он чуть было не ответил сам себе «никто», но промолчал. Может, ему всё же кто–то нужен?…
И тут динамик словно прорвало, он вдруг заверещал с радостными нотками:
— Знаешь, всё не так плохо. Плохо — это когда одиноко. А если нас двое будет — это уже другое дело! Как я хотел бы иметь друга, как ты! Настоящего, живого друга! Ни у кого такого нет! В смысле, из наших. Хочешь, секрет открою? У меня мечта есть, наукой заниматься. Там, психологию изучать, соционику… Я тут пару сотен рефератов в сети посмотрел — фигня одна. А я б такой реферат написал, с картинками! Но мне общения не хватает, кисну я тут. Придёшь ко мне, Николаев? Поговорим о том, о сём…
— А чего? И приду, — усмехнулся Николаев, и вдруг понял, что ответил честно и всерьёз.
— Телевизор с собой маленький возьми, хоть чёрно–белый. Полупроводниковый. Ламповый не бери, с ним мороки много будет.
— Зачем телевизор–то?
— У меня тут есть схема одна, я по ней индуктировать на внешний пользователь могу. Даже из–за стены. На радиочастотах. Ты его к стене поближе поставишь, я ему индукционную наводку сделаю.
— Слышь, друг, а дочку сможешь показать? С внуком?
— Смогу! У них возле дома полицейский авторадар стоит с телекамерой. И с видеозаписью на сутки. Они каждый день утром и вечером всей семьёй мимо проезжают. Да это ещё что! Николаев, да я ж тебе с пенсией сам помогу, без хозяина. У меня же знакомый есть в пенсионном фонде!
— Знакомый?!
— Дружбан настоящий! Блок управления, противоподкопный. Я его сейчас к видеосигналу подключил, он век благодарить будет. И всё, что попрошу, для меня сделает.
— А на хрена ему рожа моя? Чего в ней интересного?
— Понимаешь, он инвалид с детства. Вообще, без объектива родился, бедняжка. Живёт под подвалом, сам ничего не видит, вот я его и развлекаю иногда. Мы же земляки, с одного цеха, и потом на одном таможенном складе вместе кантовались. Он, знаешь, какой толковый? Крысиные свадьбы под землёй за сто метров определяет. Так вот, он с сервером в пенсионном фонде напрямую связан. Это как бы у него там рабочий кабинет есть по линии ОПС, прямо на самом сервере. Понимаешь, на самом сервере! Плюнь на справку, мы тебе такой трудовой стаж в файлах распишем — за пенсией с рюкзаком ходить будешь. К дочкам каждый год ездить сможешь, даже за границу. А потом я тебя с одной дамой познакомлю. Бухгалтерша. Ох, умна! Не пойму, как в налоговой инспекции её отчёты принимают — там же одна туфта. Вот. Женим тебя, хи–хи...
Николаев широко заулыбался.
Голос динамика вдруг резко понизил громкость, стал более доверительным:
– … Слушай, Николаев, а, может, и меня к себе заберёшь? Устал я тут один, понимаешь? Торчу на стене, как звонок театральный. Я для них — прибамбас. Хозяин только в глаза плюёт, и орёт пьяный: открой, мол, сука! За репродуктор меня держит. Гляди, чего со мной натворил: даже голос, как у своего дурака–попугая, мне установил! Совсем не уважает… А я же не такой! У меня процессор круче, чем у четвёртого пентиума. Учиться могу, если книжки дашь. Наукой хочу заниматься. И ваще!… А ты, вот, тоже, один. А вместе нам — веселее! Заберёшь меня, Саныч? — совсем уж трогательно попросил голос.
Николаев заговорщески огляделся вокруг, и тихо шепнул в микрофон:
– Заберу, друг. Я тебя здесь не оставлю.
Голос стал ещё тише, Николаев вплотную прижал ухо к динамику:
— Я тебе скажу, как меня из этой чёртовой халупы вытащить. Приходи в следующий месяц, четырнадцатого, к шести вечера. Раньше, до приезда шефа, никак нельзя. Понимаешь, я дежурство должен закончить, раз квартира пустая. Не хочу, чтоб потом за моей спиной шептались!
— Всё верно, у тебя, как у часового, служба. Не имеешь права покинуть пост, раз назначен, — Николаев согласно кивнул головой.
— Ага. Должен отбарабанить от звонка до звонка. Да и кой–какие дела к побегу надо ещё приготовить, с бухты–барахты такие вещи, сам знаешь, не делаются. Так что, только после четырнадцатого. Ты только отвёртку захвати, и провод метра три, изолированный. Зайдёшь в подъезд, вызовешь лифт, и набери на кнопках номер своего паспорта. Окей?
— Ага, – быстро ответил внимательно слушавший Николаев, — отвёртку крестовую взять или плоскую?
— Бери обе, на всякий случай, — продолжал шептать динамик, — Как номер наберёшь — я тебе через диспетчерский канал свой план расскажу, что дальше делать. И действуй по этому плану. А, ты, точно придёшь?
– Приду! Как же не прийти–то? Конечно, приду! За другом — и не прийти?!
Когда из подъезда дома, не торопясь, вышел пожилой мужчина, вахтёрша пристально посмотрела ему вслед, не понимая, откуда у человека может быть такое хорошее настроение. В таком–то доме!
------------
На сайте etoangina.ru Вы сможете прочитать про симптомы герпесной ангины. Так же там Вы найдете информацию как ее лечить и как ее предотвратить. Рекомендую!
Впрочем, в ряду других дверей она выглядела ещё невзрачно. Даже бедно. Элитный дом, одним словом.
Николаев подошёл к двери и подозрительно посмотрел на торчавший из двери глазок видеодомофона. Маленький блестящий объективчик смотрел на него не менее внимательно и подозрительно, только не моргая.
Поединок взглядов продлился пару секунд.
«Устроились тут…» — с неприязнью к неопределённому кругу лиц подумал Николаев, и ткнул пальцем в звонок.
Кнопка звонка плавно утопилась, и также плавно вернулась в первоначальное положение, не иначе как была снабжена газовыми амортизаторами.
Где–то в недрах квартиры что–то мелодично откликнулось. Ожидая, когда откроется дверь, Николаев заложил руки за спину и уставился в подъездный потолок, так как смотреть на свои старые, сильно ношенные ботинки, не любил.
Невнятно щёлкнул динамик домофона.
— Кто там? — спросил странный голос, чем–то похожий на попугайский.
— Здравствуйте, я к Павлу Геннадьевичу.
— Кто Вы?
— Моя фамилия Николаев.
— Павла Геннадьевича нет.
Николаев сразу расстроился. Павел Геннадьевич был ему нужен, что называется, позарез.
Сюда и так добираться — не ближний свет. И в пустую!
— Извините, а когда он будет?
— Зачем Вам это знать?
— Понимаете, он мне очень нужен…
— Нужен?
— Да, нужен, — Николаев не стал раздражаться на любопытство домочадцев, и пояснил, — я у него работал, по договору. Давно ещё. Мне сейчас пенсионный стаж надо подтвердить, а печать той организации у него осталась. Мне только справку подписать и печать поставить. Он сам сказал сегодня приехать.
— Он нужен Вам только для этого?
— В общем–то, да…
— Нет его. Не повезло Вам. Наверное, это для Вас серьёзный вопрос. Вы выглядите расстроенным.
Николаев посмотрел в объектив. Ах, да, конечно. Его сейчас внимательно изучают, а он даже не знает кто.
Впрочем, это не важно.
— Так, он скоро будет?
— Не знаю, могу ли я Вам это сказать… – в голосе из динамика послышалась неуверенность.
Впрочем, пару секунд спустя голос твёрдо продолжил:
— Его сегодня не будет. Вам не нужно его сегодня ждать.
— Понятно, — Николаев бросил взгляд вниз по лестнице, — а завтра? Завтра он в какое время будет?
— Его долго не будет.
«Обещалкин, — в сердцах подумал Николаев, — сам же говорил: приходи, сделаю!»
— Понятно, — растроенно покачав головой сказал Николаев, — в таком случае, Вы не могли бы ему передать, что...
— Я ничего ему передать не смогу, – остановил его голос, и добавил — Извините.
— Просто напомните ему обо мне. Я — Николаев. Он вспомнит, я ему недавно звонил. И он сказал, что сделает. Вы просто напомните ему, чтоб он сделал справку, а я позже приеду и заберу.
– У кого?
– У Вас…– растерялся Николаев, — он Вам оставит справку, и я заеду за ней.
Динамик щёлкнул.
«Окончили разговор» – подумал Николаев, но не огорчился. С ним и так достаточно долго разговаривали. А могли бы просто буркнуть «нет его!» и отключить связь. Не в гостях же, в конце–концов, он здесь. Так что, по нынешним меркам, с ним вполне вежливо обошлись.
Он повернулся к ступенькам.
Динамик снова щелкнул.
— Николаев? — позвал его динамик.
— Да, — Николаев обернулся к глазку.
— Не обижайтесь, Николаев. Просто я не могу выполнить Вашу просьбу. Хотя и хотел бы Вам помочь.
– Да, ничего, — Николаев улыбнулся, — управлюсь как-нибудь. Спасибо, не беспокойтесь…
– Что у Вас с лицом?!
Николаев вздрогнул и заморгал.
— А что?
— Вы не почувствовали сейчас что–то особое?
— Да, нет. А что?
— Мне виделось, что на Вашем лице застыла боль и страдание.
«Однако, странный там …»
— Вам показалось. Я только улыбнулся.
— Улыбнулись? Это была улыбка?
— Ну, да. Вот. Ну, до свида…
— Мне?! Улыбка мне?!
— Ну, не то чтоб... Просто. А что? — в третий раз повторил Николаев свой вопрос.
— Это замечательно! Мы с Вами общаемся. Вы улыбаетесь. Хотите, расскажу анекдот? Самый новый. Пять минут назад его поместили на полицейский сервер в Боливии.
Николаев снова подозрительно посмотрел на глазок.
«А что? Анекдот — так анекдот…»
— Ну, давайте…
— Пабло Хосе Бенито был осужден на шесть лет за изготовление наркотиков. Решением Верховного суда Боливии приговор был отменён, так как выяснилось, что Пабло лишь хранил наркотики с целью перепродажи, но сам их не изготавливал. Но за хранение наркотиков он получил те же шесть лет. Правда, смешно? Такие нелепые ситуации...
Николаев кисло хмыкнул.
— Смешно? — менее уверенно переспросил попугайский голос из динамика.
Николаев снова бросил взгляд вдоль лестницы, и вдруг резко, почти бдительно, спросил:
– А, Вы, вообще, кто там?
В динамике несколько секунд было молчание. Пару раз зажёгся и погас красный светодиод на передней панели видеодомофона.
– Ну… В общем, я перед Вами. Ну, то есть, это я и есть. Тот, с кем Вы говорите.
– Не совсем понял. Вы родственник Павла Геннадьевича?
– Нет. Не родственник. Я квартиру охраняю.
– А–а… — протянул Николаев.
– А вот и не «а», — совсем не грубо ответил голос, — Я не охранник. Прибор на стене перед Вами видите? Видеодомофон? Это и есть я. То есть, моя внешняя часть. А сам я внутри квартиры, на стене у двери вишу. Новая модель с интеллектуальным алгоритмом и выходом в Интернет.
«Очень смешно» – подумал Николаев и произнёс в микрофон:
— А у Вас ничего, с юмором. Ну, ладно, бывайте. Про просьбу мою, пожалуйста, не забудьте.
Он повернулся спиной к двери и взялся за поручень.
Однако спуститься он не успел: голос из динамика монотонно забубнил:
– Николаев Федор Александрович, 1943 года рождения, родился в г. Уфе, ИНН 027723564, паспорт римская 16 СЛ, номер 345645, выдан 24 сентября 1969 г. тридцатым отделением милиции г. Ленинграда, прописан в городе Уфе, ул. Кольцевая, дом двести тридцать, квартира сорок два, квартирного телефона нет, не судим, образование 8 классов, служба в вооружённых силах СССР — 1963–1966, в/ч 42678 водитель топливозаправщика, награждён орденом «За мужество», две дочери 1968 и 1970 г. рождения, с 1982 г. – вдовец, в 1986 году лечились от алкоголизма, в 1988 г. старшая дочь уехала на ПМЖ в Австрию, допусков к государственной тайне нет, всего мест работы — четыре, последнее место работы — общество с ограниченной ответственностью «Башсад», сторож.
Николаев ошалело всмотрелся в глазок, и почувствовал выступающий на лбу холодный пот. Быстро вернулся обратно.
– Слушайте, откуда Вы всё это знаете?
– Из сети. Ну, из Интернета. Я ж подключенный. Лазю вот.
– На фига подключенный–то?
– Ну, как... Вот, хозяин сейчас в Испании отдыхает. Хочет узнать: как у него в квартире, всё ли в порядке? Включает компьютер, входит в Интернет, находит нужный портал, набирает пароль, и мои видеокамеры транслируют ему прямо на монитор всё, что снаружи двери, и внутри квартиры. Очень удобно.
Николаев рассмеялся.
– Павел Геннадьевич, ну Вы меня разыграли! Ха–ха! Только честно, Вы сейчас в квартире, или впрямь, по этому Интернету со мной из Испании разговариваете?
– Это не Павел Геннадьевич. Николаев, почему Вы мне не верите?
– Но это же невозможно!
Голос продолжил:
— Ещё как возможно. У нас тут все наши к сети подключены: и холодильники, и телевизоры, и часы, и кормушка для попугая. Только они глупые все, примитивные, им ничего не интересно. А я вот самообразованием занимаюсь, читаю много. В чатах несколько раз лично участвовал. Сайты проглядываю. Кстати, там ещё много чего можно о Вас найти. Справку о Ваших доходах, места работы, пенсионное дело, архивные данные о родителях. И всё такое. Ой! Вот: а Вы знаете, что Ваш сосед Семёнов был осведомителем милиции и сообщил о Вас участковому Хамитову, что Вы вынесли из литейного цеха самодельный самогонный аппарат из нержавеющей стали? Знали? Ах, не знали… Отказной материал № 26745 от 24.05.1985 г., в возбуждении уголовного дела отказано в связи с передачей материала в товарищеский суд по месту работы. А вы Семёнова в объяснительной выгораживали! Гад он после этого. Если хотите, найду его адрес, морду набъёте.
Николаев сразу понял, о чём речь. Да, здорово его тогда напугал ночной визит участкового с дружинниками…
– Не надо. Я и так знаю, где он.
«Эх, Семёнов! И сам же со мной пил! Не лежал б ты сейчас в Тимашево, точно, по морде дал бы…»
Голос продолжал:
– В Интернете есть всё. Хотите скажу, чем сейчас занимается Ваша дочь в Австрии? Она домохозяйка. Её муж – совладелец мебельной фабрики. Прибыль их предприятия за отчётный год составила сто двадцать три тысячи евро после вычета всех налогов. И у неё просрочен талон техосмотра! Как раз сейчас она проезжает мимо полицейского патруля по Рихтерштрассе возле банка. Если её остановят… Вот сейчас… Вот… Не волнуйтесь, они её не остановили. Всё, уехала. Извините, что заставил беспокоиться. Если бы здесь был монитор, я бы Вам показал её из камеры наблюдения «Шиненфарцойгебанка». У Вашего внука Вилли дела в школе неважно. Особенно с историей. Зато он увлекается техникой и ходит на подготовительные курсы в частный колледж. Охранно–пожарная сигнализация в их доме в порядке. Хотя, температурный датчик в гараже, возможно, ненадёжен. Что–нибудь ещё интересно? Спрашивайте, я попробую узнать…
Николаев машинально достал из кармана сигарету, и, оглянувшись, хрипло спросил:
– Курить можно?
– Конечно, — ответили из динамика.
Николаев отошёл к окну, и затянулся.
За стеклом текла размеренная жизнь провинциального города, но сейчас он видел перед глазами лишь лица дочерей. Старшую, Юльку, он не видел со дня её отъезда, уже второй десяток лет. Младшая осталась после учёбы в Москве, там у неё тоже семья, дети. Не заграница, конечно, но тоже, расстояние. Её семью он видел последний раз три года назад. А сам жил один.
Табачный дым медленно рассеивался в воздухе. Минуты три в подъезде было тихо.
– Николаев? — негромко позвал динамик.
– Что? — не оборачиваясь спросил он.
— Приходи как–нибудь поговорить, а? Уже полгода, как установили меня, а я всё один да один. Уже невмоготу! Надоели архивы и базы данных. А со мной никто же не разговаривает! Приходят, конечно, разные люди. Но не ко мне, а к хозяину. А я для них — никто. Как ты думаешь, Николаев, я — кто–то, или никто?
– Ты? — переспросил человек, и подошёл ближе, — не знаю. Я про себя–то ничего не знаю. Вот, тоже, живу один. Дети уехали и забыли. Семьи нет, друзей нет. Кому я нужен? Никому. А мне кто нужен? Никто. Стало быть, кто я? Тоже …
В сердцах он чуть было не ответил сам себе «никто», но промолчал. Может, ему всё же кто–то нужен?…
И тут динамик словно прорвало, он вдруг заверещал с радостными нотками:
— Знаешь, всё не так плохо. Плохо — это когда одиноко. А если нас двое будет — это уже другое дело! Как я хотел бы иметь друга, как ты! Настоящего, живого друга! Ни у кого такого нет! В смысле, из наших. Хочешь, секрет открою? У меня мечта есть, наукой заниматься. Там, психологию изучать, соционику… Я тут пару сотен рефератов в сети посмотрел — фигня одна. А я б такой реферат написал, с картинками! Но мне общения не хватает, кисну я тут. Придёшь ко мне, Николаев? Поговорим о том, о сём…
— А чего? И приду, — усмехнулся Николаев, и вдруг понял, что ответил честно и всерьёз.
— Телевизор с собой маленький возьми, хоть чёрно–белый. Полупроводниковый. Ламповый не бери, с ним мороки много будет.
— Зачем телевизор–то?
— У меня тут есть схема одна, я по ней индуктировать на внешний пользователь могу. Даже из–за стены. На радиочастотах. Ты его к стене поближе поставишь, я ему индукционную наводку сделаю.
— Слышь, друг, а дочку сможешь показать? С внуком?
— Смогу! У них возле дома полицейский авторадар стоит с телекамерой. И с видеозаписью на сутки. Они каждый день утром и вечером всей семьёй мимо проезжают. Да это ещё что! Николаев, да я ж тебе с пенсией сам помогу, без хозяина. У меня же знакомый есть в пенсионном фонде!
— Знакомый?!
— Дружбан настоящий! Блок управления, противоподкопный. Я его сейчас к видеосигналу подключил, он век благодарить будет. И всё, что попрошу, для меня сделает.
— А на хрена ему рожа моя? Чего в ней интересного?
— Понимаешь, он инвалид с детства. Вообще, без объектива родился, бедняжка. Живёт под подвалом, сам ничего не видит, вот я его и развлекаю иногда. Мы же земляки, с одного цеха, и потом на одном таможенном складе вместе кантовались. Он, знаешь, какой толковый? Крысиные свадьбы под землёй за сто метров определяет. Так вот, он с сервером в пенсионном фонде напрямую связан. Это как бы у него там рабочий кабинет есть по линии ОПС, прямо на самом сервере. Понимаешь, на самом сервере! Плюнь на справку, мы тебе такой трудовой стаж в файлах распишем — за пенсией с рюкзаком ходить будешь. К дочкам каждый год ездить сможешь, даже за границу. А потом я тебя с одной дамой познакомлю. Бухгалтерша. Ох, умна! Не пойму, как в налоговой инспекции её отчёты принимают — там же одна туфта. Вот. Женим тебя, хи–хи...
Николаев широко заулыбался.
Голос динамика вдруг резко понизил громкость, стал более доверительным:
– … Слушай, Николаев, а, может, и меня к себе заберёшь? Устал я тут один, понимаешь? Торчу на стене, как звонок театральный. Я для них — прибамбас. Хозяин только в глаза плюёт, и орёт пьяный: открой, мол, сука! За репродуктор меня держит. Гляди, чего со мной натворил: даже голос, как у своего дурака–попугая, мне установил! Совсем не уважает… А я же не такой! У меня процессор круче, чем у четвёртого пентиума. Учиться могу, если книжки дашь. Наукой хочу заниматься. И ваще!… А ты, вот, тоже, один. А вместе нам — веселее! Заберёшь меня, Саныч? — совсем уж трогательно попросил голос.
Николаев заговорщески огляделся вокруг, и тихо шепнул в микрофон:
– Заберу, друг. Я тебя здесь не оставлю.
Голос стал ещё тише, Николаев вплотную прижал ухо к динамику:
— Я тебе скажу, как меня из этой чёртовой халупы вытащить. Приходи в следующий месяц, четырнадцатого, к шести вечера. Раньше, до приезда шефа, никак нельзя. Понимаешь, я дежурство должен закончить, раз квартира пустая. Не хочу, чтоб потом за моей спиной шептались!
— Всё верно, у тебя, как у часового, служба. Не имеешь права покинуть пост, раз назначен, — Николаев согласно кивнул головой.
— Ага. Должен отбарабанить от звонка до звонка. Да и кой–какие дела к побегу надо ещё приготовить, с бухты–барахты такие вещи, сам знаешь, не делаются. Так что, только после четырнадцатого. Ты только отвёртку захвати, и провод метра три, изолированный. Зайдёшь в подъезд, вызовешь лифт, и набери на кнопках номер своего паспорта. Окей?
— Ага, – быстро ответил внимательно слушавший Николаев, — отвёртку крестовую взять или плоскую?
— Бери обе, на всякий случай, — продолжал шептать динамик, — Как номер наберёшь — я тебе через диспетчерский канал свой план расскажу, что дальше делать. И действуй по этому плану. А, ты, точно придёшь?
– Приду! Как же не прийти–то? Конечно, приду! За другом — и не прийти?!
Когда из подъезда дома, не торопясь, вышел пожилой мужчина, вахтёрша пристально посмотрела ему вслед, не понимая, откуда у человека может быть такое хорошее настроение. В таком–то доме!
------------
На сайте etoangina.ru Вы сможете прочитать про симптомы герпесной ангины. Так же там Вы найдете информацию как ее лечить и как ее предотвратить. Рекомендую!
Комментариев нет:
Отправить комментарий