Мы не приедем, напрасно не жди,
Есть на планете другие пути.
Мы повзрослели, поверь нам и прости...
(Р.Рождественский)
Несся я тут утречком с дачи. Настроение отличное, дорога пустая, скорость довольно бешенная.
Вдруг, глянул в сторону и за долю секунды успел заметить, даже не заметить, а нутром почувствовать мелькнувший между сараями знакомый до боли силуэт. Конечно - это был он – наш родной и незабвенный «горбатый» запорожец.
Накрыли воспоминания глубокого детства: Ноющий звук мотора, молодой папа, который все выходные пролеживал под «запором» и просил перевернуть ему страницу в книге по ремонту (у него самого руки были по шею в мазуте)
Тогда это было обычным делом, но теперь я понимаю, что не мой папа был авто-владельцем - это наш «запор» был полновластным папо-владельцем.
Помню, как однажды во дворе играл с пацанами в футбол, подъехали мои родители и позвали:
- Сынку, может сгоняешь с нами в лес на пару часиков, туда и назад?
- Неа, я лучше в футбол, мы и так проигрываем.
Родители, лихо газанув, уехали, а наш матч почему-то сам собой расстроился и зачах. Друзья подходили ко мне и крутили пальцем у виска:
- Ну ты и придурок, его зовут кататься на машине, а он не хочет…
И вот тогда то я понял – что значила своя собственная машина, для тех, кто ее не имел.
Потом папа, конечно, катал по очереди всех дворовых пацанов и многие от восторга, по секрету признавались, что впервые в своей жизни ехали в легковушке…
Особенно тепло вспоминается, как мы всей семьей в своем маленьком домике ездили в Крым. На привалах у дороги, папа, как обычно влезал под машину, а мама раздувала примус.
Пообедав, мыли в реке посуду и ехали все дальше и дальше.
Дождь барабанил по стеклам, а улыбающийся папа с мазутом на щеке, прислушивался к одному ему понятным звукам и довольно комментировал:
- Эх, хорошо идет!
И это было абсолютное счастье, когда жизнь делилась - не на хорошее и плохое, а на хорошее и приключения…
… А куда это я так разогнался?
Когда, черт возьми, если не сейчас?
От промелькнувшего запорожца, я отъехал километров пять не больше. А вот и разворот…
Через четверть часа, я уже подъезжал к безымянному шиномонтажу, за которым прятался мой «запор».
Решил не трогать чужую вещь без спроса, а сперва договориться с хозяевами, если удастся их найти. Может и посидеть в нем разрешат.
По грязной узкой тропинке, на встречу мне шла холеная женщина лет сорока с хвостиком, в дорогущей норковой шубе по самую снежную жижу. Я посторонился, мы улыбнулись друг другу и аккуратно разминулись.
Наконец, я отыскал местных работников, сонно катающих колеса по полу мастерской, поздоровался и спросил:
- А можно мне посидеть в вашей шикарной машине? В том «запоре» за будкой.
Мастера не сговариваясь дружно заржали и ответили:
- Он неделю еще не простоял, а уже можно билеты продавать.
Нужно его подремонтировать, и на виду поставить, тогда вообще отбоя не будет.
Ну, иди, посиди, только сильно не шатай, а то перевернешь.
Подходил я к своему родному домику на колесах и чувствовал, как шерсть на загривке становится дыбом. С каждым шагом, я возвращался в детство. Даже цвет тот же и материал обивки. Только вместо задних колес – деревянные чурбачки…
На пассажирском месте сидела женщина в шубе и еще издали было видно, что она плачет.
Я подошел и не здороваясь спросил:
- Папу вспоминаете?
Бывшая маленькая девочка очень удивилась точному попаданию моего вопроса. Даже улыбнулась сквозь слезы и ответила:
- Дедушку. Родители мои погибли и я жила с бабушкой и дедушкой. У него был такой же «горбатенький» Я его с трассы заметила, решила остановиться. Вот сижу теперь и реву, как дура…
- Ну, не буду Вам мешать, погуляю тут пока. Если еще кто-нибудь из наших спросит, скажите, что я за Вами.
Внучка опять улыбнулась и твердо пообещала…
Есть на планете другие пути.
Мы повзрослели, поверь нам и прости...
(Р.Рождественский)
Несся я тут утречком с дачи. Настроение отличное, дорога пустая, скорость довольно бешенная.
Вдруг, глянул в сторону и за долю секунды успел заметить, даже не заметить, а нутром почувствовать мелькнувший между сараями знакомый до боли силуэт. Конечно - это был он – наш родной и незабвенный «горбатый» запорожец.
Накрыли воспоминания глубокого детства: Ноющий звук мотора, молодой папа, который все выходные пролеживал под «запором» и просил перевернуть ему страницу в книге по ремонту (у него самого руки были по шею в мазуте)
Тогда это было обычным делом, но теперь я понимаю, что не мой папа был авто-владельцем - это наш «запор» был полновластным папо-владельцем.
Помню, как однажды во дворе играл с пацанами в футбол, подъехали мои родители и позвали:
- Сынку, может сгоняешь с нами в лес на пару часиков, туда и назад?
- Неа, я лучше в футбол, мы и так проигрываем.
Родители, лихо газанув, уехали, а наш матч почему-то сам собой расстроился и зачах. Друзья подходили ко мне и крутили пальцем у виска:
- Ну ты и придурок, его зовут кататься на машине, а он не хочет…
И вот тогда то я понял – что значила своя собственная машина, для тех, кто ее не имел.
Потом папа, конечно, катал по очереди всех дворовых пацанов и многие от восторга, по секрету признавались, что впервые в своей жизни ехали в легковушке…
Особенно тепло вспоминается, как мы всей семьей в своем маленьком домике ездили в Крым. На привалах у дороги, папа, как обычно влезал под машину, а мама раздувала примус.
Пообедав, мыли в реке посуду и ехали все дальше и дальше.
Дождь барабанил по стеклам, а улыбающийся папа с мазутом на щеке, прислушивался к одному ему понятным звукам и довольно комментировал:
- Эх, хорошо идет!
И это было абсолютное счастье, когда жизнь делилась - не на хорошее и плохое, а на хорошее и приключения…
… А куда это я так разогнался?
Когда, черт возьми, если не сейчас?
От промелькнувшего запорожца, я отъехал километров пять не больше. А вот и разворот…
Через четверть часа, я уже подъезжал к безымянному шиномонтажу, за которым прятался мой «запор».
Решил не трогать чужую вещь без спроса, а сперва договориться с хозяевами, если удастся их найти. Может и посидеть в нем разрешат.
По грязной узкой тропинке, на встречу мне шла холеная женщина лет сорока с хвостиком, в дорогущей норковой шубе по самую снежную жижу. Я посторонился, мы улыбнулись друг другу и аккуратно разминулись.
Наконец, я отыскал местных работников, сонно катающих колеса по полу мастерской, поздоровался и спросил:
- А можно мне посидеть в вашей шикарной машине? В том «запоре» за будкой.
Мастера не сговариваясь дружно заржали и ответили:
- Он неделю еще не простоял, а уже можно билеты продавать.
Нужно его подремонтировать, и на виду поставить, тогда вообще отбоя не будет.
Ну, иди, посиди, только сильно не шатай, а то перевернешь.
Подходил я к своему родному домику на колесах и чувствовал, как шерсть на загривке становится дыбом. С каждым шагом, я возвращался в детство. Даже цвет тот же и материал обивки. Только вместо задних колес – деревянные чурбачки…
На пассажирском месте сидела женщина в шубе и еще издали было видно, что она плачет.
Я подошел и не здороваясь спросил:
- Папу вспоминаете?
Бывшая маленькая девочка очень удивилась точному попаданию моего вопроса. Даже улыбнулась сквозь слезы и ответила:
- Дедушку. Родители мои погибли и я жила с бабушкой и дедушкой. У него был такой же «горбатенький» Я его с трассы заметила, решила остановиться. Вот сижу теперь и реву, как дура…
- Ну, не буду Вам мешать, погуляю тут пока. Если еще кто-нибудь из наших спросит, скажите, что я за Вами.
Внучка опять улыбнулась и твердо пообещала…
Комментариев нет:
Отправить комментарий