Я подъехал к супермаркету на окраине Коламбуса и оставил машину вдали от входа.
Устойчивый навык парковаться в отдалении от торговой точки выработался быстро. Жители «настоящей Америки» терпеть не могут двух вещей: автомобилей, размером с собачью будку и расстояния больше десяти ярдов от бампера до кассовых аппаратов. В результате, на паркинге в шаговой доступности до магазина всегда создается небывалая плотность из минивенов, поголовно управляемых домохозяйками и китайцами, а также здоровенных «бьюиков» и «меркьюри», чьи восьмицилиндровые моторы находятся во власти граждан преклонного возраста, вдвое превышающего среднюю продолжительность жизни «дорогих россиян». Среди них втискиваются старинные, ржавые и мятые «понтиаки» и «олдсмобили», подлежавшие уничтожению на джанке еще в эпоху Карибского кризиса. Из пропахшего ямайской травой ободранного нутра выбираются личности цвета донецкого антрацита, одетые в строгом соответствии с афроамериканским дресскодом: бейсболка козырьком в сторону, баскетбольная майка, трусы, начинающиеся ниже попы и заканчивающиеся на икрах, белые носки и кроссовки безумного цвета, размера и фасона с оттопыренным вперед языком и не завязанными шнурками. Дополняют это нагромождение техники пикапы, грузоподъемностью от двух тонн, являющиеся для среднестатистической американской семьи среднего востока, живущей в собственном доме и исправно платящей налоги, таким же обязательным аксессуаром, как звездно-полосатый стяг на подстриженной лужайке и лед в холодильнике.
Весь этот автопарк располагается максимально вплотную друг к другу, заставляя осуществлять вход-выход из машин на глубоком выдохе с втягиванием живота до позвоночника и наотмашь молотить дверями по соседним кузовам, оставляя на них противные вмятины и царапины. Вместе с этим, полтора гектара остального паркинга напоминают пустыню Чиуауа, штат Нью-Мексико.
Получив по неопытности пару апперкотов в боковые двери, я быстро осознал свое место в битве за удобную дислокацию и, в дальнейшем, всегда располагал свои рентные, выступающие в легком весе «галанты», «малибу», «фьюжены» и прочую автомелюзгу в дальних уголках автостоянок, куда не ступал протектор аборигенов.
Жгучее июльское солнце плавило асфальт и нагревало крыши лимузинов до температуры мартена, но от горизонта, сверкая молниями, быстро подтягивалась сизая громадная туча. Этим летом грозы набрасывались на Коламбус почти ежедневно и в одно и то же время, словно следовали какому-то своему незыблемому расписанию, утвержденному в небесной канцелярии.
Предчувствуя очередной катаклизм, мы с Мелким наспех нахватали еды и расплатились через кассу «self service», не дававшей покоя нашему воображению относительно перспектив установки аналогов в отечественных магазинах. Принцип работы этого эталона самообслуживания, когда покупатель одновременно является и продавцом, самостоятельно сканируя покупки и расплачиваясь карточкой или наличными, вызывал обоснованные сомнения в сохранении рентабельности российских торговых точек даже при применении видеонаблюдения и визуального шпионажа за посетителями.
Выйдя под козырек магазина, мы поняли, что опоздали. Пока Мелкий мучительно выбирал себе готовый школьный обед для завтрашнего лагеря из тридцати предлагаемых вариантов, небо разверзлось и окатило грешную огайскую землю сумасшедшим ливнем. Средь бела дня на город спустилась кромешная тьма, а обрушившийся из поднебесья поток напоминал сброс воды на Саяно-Шушенской ГЭС. За водной стеной не было видно ни паркинга, ни машин, и в голове крутилось предположение, что наш «Крайслер-200» в данный момент повторяет судьбу «Титаника», трагедию которого янки муссируют уже сто лет, уделяя ей значительно большее внимание, чем поголовному истреблению индейцев или потере целого флота в Пирл-Харборе.
Имея печальный опыт подобных форс-мажоров, мы откатили тележку в сторону от дверей, благо площадь под крышей была размером с баскетбольную площадку и принялись терпеливо ждать окончания или хотя бы облегчения ситуации. В конце концов, возможное погружение в пучину прокатного «крайслера», имевшего страховку «фулл кэвридж», грозило только потерей времени на замену машины и утоплением привезенного с Родины GPS-навигатора, стоимость которого в ближайшем магазине электроники не превышала ста двадцати долларов.
Между тем, дождь продолжал хлестать с интенсивностью шестиствольной авиационной пушки M61 Vulcan, не давая ни малейшего шанса на попытку приблизиться к машинам, и площадка постепенно стала наполняться покупателями. Они выходили из магазина, восклицали классическое «wow!», резко тормозили, располагались поодаль и напряженно вглядывались в темноту в тщетной попытке разглядеть брошенное на произвол судьбы транспортное средство.
Эпицентр грозы неумолимо приближался к магазину. Молнии, блиставшие поодаль сверкали все ближе и ближе, пока не начали лупить по окрестностям в сопровождении канонады, напоминавшей артподготовку перед взятием города. Имеющие максимальный, воспитанный с пеленок уровень самосохранения американцы вновь прокричали речевку «wow!» и беспорядочной толпой ринулись обратно в гастроном. На площадке остались мы с Мелким и пара представителей «джамэйки» с надетыми на уши лопухами «monster beats», способными заглушить старт с паркинга грузового носителя «Протон».
Вообще, чувство опасности у многих американцев явно зашкаливает и порой обретает причудливые и необъяснимые для нашего менталитета формы. Я, конечно, не имею ввиду такие совершенно оправданные и обоснованные мероприятия по профилактике эксцессов, как поголовное пристегивание ремнями безопасности или ускоренное перемещение в подземелье в Арканзасе при поступлении первого сообщения о надвигающемся торнадо. Очевидно, что и разыгравшаяся стихия располагала к определенным действиям по спасению, хотя мне не доводилось слышать, чтобы молния кого-то убила под крышей на сухом асфальте.
Но мне не дано принять серьезными поводы, когда постояльцы срочно выезжают из отеля по причине «большого скопления (две штуки! – прим.автора) полицейских машин у входа» или из-за того, что «на паркинге у гостиницы мы увидели подозрительного человека в капюшоне». Как оценить то, что на родине Майкла Фелпса и Марка Спитца на пляжах расставлены плакаты «плавать опасно» и отдыхающие в перерыве между поеданием хотдогов и сэндвичей плескаются строго до глубины 120 см, а за отважившимися отплыть двадцать метров от берега незамедлительно кидается в погоню на досках полчище спасателей. Даже в страшном сне невозможно представить обывателя, лезущего с отверткой в розетку или лежащего под машиной и, не потому, что он не умеет, а потому, что сие «небезопасно».
Все это происходит, благодаря постоянным тренингам. Детей в школах учат (по крайней мере, до недавнего времени) кидаться на пол по команде о приближении русских МБР, а окна наглухо заделаны металлическими решетками, из-за чего некоторые учебные заведения приобретают вид Матросской тишины. Все адекватное население знает, что при встрече даже с самым тщедушным грабителем надо не пытаться врезать ему в мутный от марихуаны глаз, а приветливо улыбаясь отдать все, что он вежливо просит, включая носки и расческу. Бравые полицейские истошно кричат в рации «пришлите подмогу», если численность выявленных правонарушителей превышает одну единицу, а таксисты наглухо отделены от пассажиров толстенным оргстеклом. Конечно, тотальное следование принципу «береженого Бог бережет» в условиях, когда есть страховки, социальные гарантии, четко функционирующие службы сервиса и работающая, как часы, служба 911, моментально направляющая на сообщение о подтекании водопроводной трубы пожарных, полицию и скорую помощь одновременно, во многом оправдан. Но жизнь все равно периодически предлагает нестандартные ситуации, выпадающие из «безопасной оболочки», не преодолимые звонком с айфона или наклоном вперед с обхватом головы руками. И тогда отсутствие минимального понятия о необходимых действиях и беззаветная вера в лозунг «помощь обязательно придет» неизбежно приводит к ситуационному параличу или откровенной панике. Не случайно, количество психиатров в Америке превосходит численность участковых врачей в России, а баночка с депрессантами является у доброй половины населения таким же постоянным атрибутом, как инсулин у диабетика.
Вместе с тем, человеческое существо все равно требует экстрима, и он продается населению за деньги в безопасном виде телевидением, кинематографом и интернетом. Наблюдая за зрителями в американском кинотеатре порой начинает казаться, что они верят в реальность происходящего: в захват Белого дома террористами, в конец Света и спасение на подводных лодках, в неизбежное нашествие пришельцев, зомби и вампиров. А как еще объяснить вскакивания с места и хоровое «гуд джоб!» по случаю ликвидации явившегося на землю дьявола или поголовный плачь по случаю трагической гибели «хорошего парня» от рук инопланетян? Они твердо убеждены, что могущественная держава все равно победит любого врага, но им самим предстоит не палить из М16 в террористов, прыгать с Бруклинского моста в Гудзон или лететь на шаттле взрывать астероид, а лишь, сидя на кожаном диване и потягивая «Coors-light» наблюдать по 80-тидюймовому телеку о беспримерных подвигах многочисленных отечественных «heroes» - от “морских котиков» до человека-паука.
В любом парке аттракционов добрая треть посетителей - это давным-давно покинувшие категорию тинэйджеров дяди и тети, пришедшие сюда сами по себе, без дочерей, сыновей, внуков и внучек. Они с упоением, истошно визжа и превозмогая гипертонию катаются на американских горках, с выражением лица раннего Рэмбо стреляют из пластиковых «бластеров» в пластмассовых чудищ и парят в компьютерном поднебесье с Гарри Поттером. В очередях они страшно волнуются и готовятся к экстремальному развлечению, как к восхождению на Эверест, а по окончании заезда с упоением хлопают друг друга по ладоням и восклицают знаменитое «мы это сделали!»…
…Между тем, гроза начала уходить на юг, в сторону Цинцинатти. Дождь стал слабее, просветлело, мгла рассеялась, открывая взору находящуюся значительно ниже нашей площадки парковку, похожую теперь на озеро Эри. Машины, расположенные ближе ко входу, обнаружились залитыми водой по фары, а те, что были оставлены на почтительном расстоянии, включая наш «крайслер», оказались на возвышении и мирно покоились на мокром асфальте без следов утопления.
- Повезло… - сказал Мелкий. – Только, как к нему добраться? Я к третьей тренировке не готов.
- Здесь хорошие стоки. Через десять минут вода уйдет и поедем, - ответил я, рассматривая возвращавшихся на волю из магазина посетителей. Они проводили визуальную рекогносцировку и рассуждали о дальнейших перспективах шопинга. Дождь уже просто моросил, и некоторые особо нетерпеливые граждане оставили тележки, разулись и побрели вброд к своим натерпевшимся автомобилям, покрывая «факами» циклоны, дожди и водоемы всех видов.
Уровень воды действительно стал заметно понижаться, и мы с Мелким уже приготовились к пересечению стоянки, как вдруг, разрезая воду, как крейсер «Москва», задним ходом с паркинга на площадку влетел огромный «линкольн». Чудом не задавив бросившихся в рассыпную людей, он пересек площадку и, сбивая по пути горшки с растениями, которые выставляют для продажи у входа, разбил стеклянные двери и резко остановился в проеме. Все замерли в точном соответствии со знаменитой «немой сценой» гоголевского «Ревизора». На мгновение в воздухе остался только мягкий звук заканчивающегося дождика и грустная мелодия вызова какого-то мобильника.
Резко открылась водительская дверь, и из «линкольна» бодро выскочила старушенция, судя по возрасту хорошо помнившая мутное время Великой депрессии. Она обвела совершенно спокойным, орлиным взором оцепеневшую публику, как ни в чем не бывало открыла багажник, размером с «однушку» в хрущевке и принялась перекладывать в него покупки из своей, оставленной на площадке тележки. Начали приходить в себя и покупатели, но в отличие от наших посетителей «Пятерочки» или «Магнита», они не накинулись на бабулю с бейсбольными битами и корректными замечаниями «ты что, старая дура, совсем охренела?!», а, наоборот, произносили слова поддержки, сочувствия, осведомлялись о ее состоянии здоровья, предлагали необходимую помощь, после чего направлялись к своим машинам.
Мы с Мелким, подзакисшие в отсутствии жизненных потрясений и нештатных событий, остались на месте и с интересом взирали на развитие ситуации. Из магазина, тем временем, вышло несколько продавцов. Они очень спокойно, словно «линкольны» ежедневно паркуются у них в «предбаннике», отнеслись к увиденному, осмотрели разрушения и тоже проявили устную заботу о самочувствии бабушки. Подъехала полицейская машина. «Копы» отнюдь не стали заковывать виновницу в кандалы и тащить за остатки волос на заднее сиденье своей черно-белой «краун виктории». Они деловито оценили устроенный беспредел, убедились, что площадка не завалена трупами и искалеченными соотечественниками, а сама бабулька тоже жива-здорова, не находится в состоянии опьянения и не требует немедленной госпитализации, после чего вместе с представителями торговой точки принялись писать какую-то бумагу.
В ходе составления протокола и вежливого допроса сторон выяснилось, что страховка на «линкольн» имеет такую степень покрытия, что бабушка могла до глубокой ночи безнаказанно громить машиной двери, прилавки и подсобные помещения. Единственным спорным вопросом оказались разбитые вдрызг горшки с цветами, но бабуля деловито предъявила чек, где их покупка не значилась, и останки растений были приобщены к страховому случаю.
Через десять минут все закончилось. Полицейские пожелали всем стандартное «have a nice day» и умчались. Бабушка села в машину, неспешно выехала из магазина, и не останавливаясь, покатила дальше по своим делам. Из разбитых дверей вышли двое уборщиков в оранжевых куртках с метелками и принялись убирать стекла.
- А если бы ты в «Дикси» задним ходом заехал? – спросил Мелкий.
- Поехали, кушать хочется… - Я вздохнул и направился по высыхающим лужам к машине. Мелкий следом катил тележку.
Ohio-New Jersey-Москва,
2013 г.
Устойчивый навык парковаться в отдалении от торговой точки выработался быстро. Жители «настоящей Америки» терпеть не могут двух вещей: автомобилей, размером с собачью будку и расстояния больше десяти ярдов от бампера до кассовых аппаратов. В результате, на паркинге в шаговой доступности до магазина всегда создается небывалая плотность из минивенов, поголовно управляемых домохозяйками и китайцами, а также здоровенных «бьюиков» и «меркьюри», чьи восьмицилиндровые моторы находятся во власти граждан преклонного возраста, вдвое превышающего среднюю продолжительность жизни «дорогих россиян». Среди них втискиваются старинные, ржавые и мятые «понтиаки» и «олдсмобили», подлежавшие уничтожению на джанке еще в эпоху Карибского кризиса. Из пропахшего ямайской травой ободранного нутра выбираются личности цвета донецкого антрацита, одетые в строгом соответствии с афроамериканским дресскодом: бейсболка козырьком в сторону, баскетбольная майка, трусы, начинающиеся ниже попы и заканчивающиеся на икрах, белые носки и кроссовки безумного цвета, размера и фасона с оттопыренным вперед языком и не завязанными шнурками. Дополняют это нагромождение техники пикапы, грузоподъемностью от двух тонн, являющиеся для среднестатистической американской семьи среднего востока, живущей в собственном доме и исправно платящей налоги, таким же обязательным аксессуаром, как звездно-полосатый стяг на подстриженной лужайке и лед в холодильнике.
Весь этот автопарк располагается максимально вплотную друг к другу, заставляя осуществлять вход-выход из машин на глубоком выдохе с втягиванием живота до позвоночника и наотмашь молотить дверями по соседним кузовам, оставляя на них противные вмятины и царапины. Вместе с этим, полтора гектара остального паркинга напоминают пустыню Чиуауа, штат Нью-Мексико.
Получив по неопытности пару апперкотов в боковые двери, я быстро осознал свое место в битве за удобную дислокацию и, в дальнейшем, всегда располагал свои рентные, выступающие в легком весе «галанты», «малибу», «фьюжены» и прочую автомелюзгу в дальних уголках автостоянок, куда не ступал протектор аборигенов.
Жгучее июльское солнце плавило асфальт и нагревало крыши лимузинов до температуры мартена, но от горизонта, сверкая молниями, быстро подтягивалась сизая громадная туча. Этим летом грозы набрасывались на Коламбус почти ежедневно и в одно и то же время, словно следовали какому-то своему незыблемому расписанию, утвержденному в небесной канцелярии.
Предчувствуя очередной катаклизм, мы с Мелким наспех нахватали еды и расплатились через кассу «self service», не дававшей покоя нашему воображению относительно перспектив установки аналогов в отечественных магазинах. Принцип работы этого эталона самообслуживания, когда покупатель одновременно является и продавцом, самостоятельно сканируя покупки и расплачиваясь карточкой или наличными, вызывал обоснованные сомнения в сохранении рентабельности российских торговых точек даже при применении видеонаблюдения и визуального шпионажа за посетителями.
Выйдя под козырек магазина, мы поняли, что опоздали. Пока Мелкий мучительно выбирал себе готовый школьный обед для завтрашнего лагеря из тридцати предлагаемых вариантов, небо разверзлось и окатило грешную огайскую землю сумасшедшим ливнем. Средь бела дня на город спустилась кромешная тьма, а обрушившийся из поднебесья поток напоминал сброс воды на Саяно-Шушенской ГЭС. За водной стеной не было видно ни паркинга, ни машин, и в голове крутилось предположение, что наш «Крайслер-200» в данный момент повторяет судьбу «Титаника», трагедию которого янки муссируют уже сто лет, уделяя ей значительно большее внимание, чем поголовному истреблению индейцев или потере целого флота в Пирл-Харборе.
Имея печальный опыт подобных форс-мажоров, мы откатили тележку в сторону от дверей, благо площадь под крышей была размером с баскетбольную площадку и принялись терпеливо ждать окончания или хотя бы облегчения ситуации. В конце концов, возможное погружение в пучину прокатного «крайслера», имевшего страховку «фулл кэвридж», грозило только потерей времени на замену машины и утоплением привезенного с Родины GPS-навигатора, стоимость которого в ближайшем магазине электроники не превышала ста двадцати долларов.
Между тем, дождь продолжал хлестать с интенсивностью шестиствольной авиационной пушки M61 Vulcan, не давая ни малейшего шанса на попытку приблизиться к машинам, и площадка постепенно стала наполняться покупателями. Они выходили из магазина, восклицали классическое «wow!», резко тормозили, располагались поодаль и напряженно вглядывались в темноту в тщетной попытке разглядеть брошенное на произвол судьбы транспортное средство.
Эпицентр грозы неумолимо приближался к магазину. Молнии, блиставшие поодаль сверкали все ближе и ближе, пока не начали лупить по окрестностям в сопровождении канонады, напоминавшей артподготовку перед взятием города. Имеющие максимальный, воспитанный с пеленок уровень самосохранения американцы вновь прокричали речевку «wow!» и беспорядочной толпой ринулись обратно в гастроном. На площадке остались мы с Мелким и пара представителей «джамэйки» с надетыми на уши лопухами «monster beats», способными заглушить старт с паркинга грузового носителя «Протон».
Вообще, чувство опасности у многих американцев явно зашкаливает и порой обретает причудливые и необъяснимые для нашего менталитета формы. Я, конечно, не имею ввиду такие совершенно оправданные и обоснованные мероприятия по профилактике эксцессов, как поголовное пристегивание ремнями безопасности или ускоренное перемещение в подземелье в Арканзасе при поступлении первого сообщения о надвигающемся торнадо. Очевидно, что и разыгравшаяся стихия располагала к определенным действиям по спасению, хотя мне не доводилось слышать, чтобы молния кого-то убила под крышей на сухом асфальте.
Но мне не дано принять серьезными поводы, когда постояльцы срочно выезжают из отеля по причине «большого скопления (две штуки! – прим.автора) полицейских машин у входа» или из-за того, что «на паркинге у гостиницы мы увидели подозрительного человека в капюшоне». Как оценить то, что на родине Майкла Фелпса и Марка Спитца на пляжах расставлены плакаты «плавать опасно» и отдыхающие в перерыве между поеданием хотдогов и сэндвичей плескаются строго до глубины 120 см, а за отважившимися отплыть двадцать метров от берега незамедлительно кидается в погоню на досках полчище спасателей. Даже в страшном сне невозможно представить обывателя, лезущего с отверткой в розетку или лежащего под машиной и, не потому, что он не умеет, а потому, что сие «небезопасно».
Все это происходит, благодаря постоянным тренингам. Детей в школах учат (по крайней мере, до недавнего времени) кидаться на пол по команде о приближении русских МБР, а окна наглухо заделаны металлическими решетками, из-за чего некоторые учебные заведения приобретают вид Матросской тишины. Все адекватное население знает, что при встрече даже с самым тщедушным грабителем надо не пытаться врезать ему в мутный от марихуаны глаз, а приветливо улыбаясь отдать все, что он вежливо просит, включая носки и расческу. Бравые полицейские истошно кричат в рации «пришлите подмогу», если численность выявленных правонарушителей превышает одну единицу, а таксисты наглухо отделены от пассажиров толстенным оргстеклом. Конечно, тотальное следование принципу «береженого Бог бережет» в условиях, когда есть страховки, социальные гарантии, четко функционирующие службы сервиса и работающая, как часы, служба 911, моментально направляющая на сообщение о подтекании водопроводной трубы пожарных, полицию и скорую помощь одновременно, во многом оправдан. Но жизнь все равно периодически предлагает нестандартные ситуации, выпадающие из «безопасной оболочки», не преодолимые звонком с айфона или наклоном вперед с обхватом головы руками. И тогда отсутствие минимального понятия о необходимых действиях и беззаветная вера в лозунг «помощь обязательно придет» неизбежно приводит к ситуационному параличу или откровенной панике. Не случайно, количество психиатров в Америке превосходит численность участковых врачей в России, а баночка с депрессантами является у доброй половины населения таким же постоянным атрибутом, как инсулин у диабетика.
Вместе с тем, человеческое существо все равно требует экстрима, и он продается населению за деньги в безопасном виде телевидением, кинематографом и интернетом. Наблюдая за зрителями в американском кинотеатре порой начинает казаться, что они верят в реальность происходящего: в захват Белого дома террористами, в конец Света и спасение на подводных лодках, в неизбежное нашествие пришельцев, зомби и вампиров. А как еще объяснить вскакивания с места и хоровое «гуд джоб!» по случаю ликвидации явившегося на землю дьявола или поголовный плачь по случаю трагической гибели «хорошего парня» от рук инопланетян? Они твердо убеждены, что могущественная держава все равно победит любого врага, но им самим предстоит не палить из М16 в террористов, прыгать с Бруклинского моста в Гудзон или лететь на шаттле взрывать астероид, а лишь, сидя на кожаном диване и потягивая «Coors-light» наблюдать по 80-тидюймовому телеку о беспримерных подвигах многочисленных отечественных «heroes» - от “морских котиков» до человека-паука.
В любом парке аттракционов добрая треть посетителей - это давным-давно покинувшие категорию тинэйджеров дяди и тети, пришедшие сюда сами по себе, без дочерей, сыновей, внуков и внучек. Они с упоением, истошно визжа и превозмогая гипертонию катаются на американских горках, с выражением лица раннего Рэмбо стреляют из пластиковых «бластеров» в пластмассовых чудищ и парят в компьютерном поднебесье с Гарри Поттером. В очередях они страшно волнуются и готовятся к экстремальному развлечению, как к восхождению на Эверест, а по окончании заезда с упоением хлопают друг друга по ладоням и восклицают знаменитое «мы это сделали!»…
…Между тем, гроза начала уходить на юг, в сторону Цинцинатти. Дождь стал слабее, просветлело, мгла рассеялась, открывая взору находящуюся значительно ниже нашей площадки парковку, похожую теперь на озеро Эри. Машины, расположенные ближе ко входу, обнаружились залитыми водой по фары, а те, что были оставлены на почтительном расстоянии, включая наш «крайслер», оказались на возвышении и мирно покоились на мокром асфальте без следов утопления.
- Повезло… - сказал Мелкий. – Только, как к нему добраться? Я к третьей тренировке не готов.
- Здесь хорошие стоки. Через десять минут вода уйдет и поедем, - ответил я, рассматривая возвращавшихся на волю из магазина посетителей. Они проводили визуальную рекогносцировку и рассуждали о дальнейших перспективах шопинга. Дождь уже просто моросил, и некоторые особо нетерпеливые граждане оставили тележки, разулись и побрели вброд к своим натерпевшимся автомобилям, покрывая «факами» циклоны, дожди и водоемы всех видов.
Уровень воды действительно стал заметно понижаться, и мы с Мелким уже приготовились к пересечению стоянки, как вдруг, разрезая воду, как крейсер «Москва», задним ходом с паркинга на площадку влетел огромный «линкольн». Чудом не задавив бросившихся в рассыпную людей, он пересек площадку и, сбивая по пути горшки с растениями, которые выставляют для продажи у входа, разбил стеклянные двери и резко остановился в проеме. Все замерли в точном соответствии со знаменитой «немой сценой» гоголевского «Ревизора». На мгновение в воздухе остался только мягкий звук заканчивающегося дождика и грустная мелодия вызова какого-то мобильника.
Резко открылась водительская дверь, и из «линкольна» бодро выскочила старушенция, судя по возрасту хорошо помнившая мутное время Великой депрессии. Она обвела совершенно спокойным, орлиным взором оцепеневшую публику, как ни в чем не бывало открыла багажник, размером с «однушку» в хрущевке и принялась перекладывать в него покупки из своей, оставленной на площадке тележки. Начали приходить в себя и покупатели, но в отличие от наших посетителей «Пятерочки» или «Магнита», они не накинулись на бабулю с бейсбольными битами и корректными замечаниями «ты что, старая дура, совсем охренела?!», а, наоборот, произносили слова поддержки, сочувствия, осведомлялись о ее состоянии здоровья, предлагали необходимую помощь, после чего направлялись к своим машинам.
Мы с Мелким, подзакисшие в отсутствии жизненных потрясений и нештатных событий, остались на месте и с интересом взирали на развитие ситуации. Из магазина, тем временем, вышло несколько продавцов. Они очень спокойно, словно «линкольны» ежедневно паркуются у них в «предбаннике», отнеслись к увиденному, осмотрели разрушения и тоже проявили устную заботу о самочувствии бабушки. Подъехала полицейская машина. «Копы» отнюдь не стали заковывать виновницу в кандалы и тащить за остатки волос на заднее сиденье своей черно-белой «краун виктории». Они деловито оценили устроенный беспредел, убедились, что площадка не завалена трупами и искалеченными соотечественниками, а сама бабулька тоже жива-здорова, не находится в состоянии опьянения и не требует немедленной госпитализации, после чего вместе с представителями торговой точки принялись писать какую-то бумагу.
В ходе составления протокола и вежливого допроса сторон выяснилось, что страховка на «линкольн» имеет такую степень покрытия, что бабушка могла до глубокой ночи безнаказанно громить машиной двери, прилавки и подсобные помещения. Единственным спорным вопросом оказались разбитые вдрызг горшки с цветами, но бабуля деловито предъявила чек, где их покупка не значилась, и останки растений были приобщены к страховому случаю.
Через десять минут все закончилось. Полицейские пожелали всем стандартное «have a nice day» и умчались. Бабушка села в машину, неспешно выехала из магазина, и не останавливаясь, покатила дальше по своим делам. Из разбитых дверей вышли двое уборщиков в оранжевых куртках с метелками и принялись убирать стекла.
- А если бы ты в «Дикси» задним ходом заехал? – спросил Мелкий.
- Поехали, кушать хочется… - Я вздохнул и направился по высыхающим лужам к машине. Мелкий следом катил тележку.
Ohio-New Jersey-Москва,
2013 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий